Душа осьминога: Тайны сознания удивительного существа - стр. 6
Иногда осьминог может испытывать неприязнь к конкретному человеку. Однажды во время очередного вечернего обхода биолог в Аквариуме Сиэтла получила вместо приветствия струю соленой ледяной воды от обычно миролюбивого осьминога. Раньше это животное ни на кого не нападало. В дикой природе осьминоги используют свои воронки не только для передвижения, но и для того, чтобы оттолкнуть мешающие предметы. Возможно, этому осьминогу просто не понравился свет фонарика, который биолог держала в руках. Одна девушка-волонтер в Аквариуме Новой Англии подвергалась подобным атакам со стороны добряка Трумэна при каждой встрече. Потом она поступила в колледж и оставила работу в океанариуме. Спустя несколько месяцев она пришла в гости, и Трумэн – который за это время не облил ни одного человека – тут же окатил ее мощной струей соленой воды.
Само по себе представление об осьминогах как о личностях, которые наравне с нами обладают мыслями и чувствами, тревожит умы ученых и философов. Лишь недавно многие исследователи признали возможность наличия сознания у шимпанзе – а это столь близкие родственники человека, что между нами даже возможно переливание крови. Еще в 1637 году французский философ Рене Декарт заявил, что только люди способны мыслить и, следовательно, существовать в нравственной Вселенной («Я мыслю – значит я существую»). Эта идея так прочно укоренилась в современной науке, что даже Джейн Гудолл, одна из самых авторитетных приматологов в мире, долгое время боялась публиковать некоторые из своих наиболее интригующих наблюдений за шимпанзе в дикой природе. Изучая жизнь этих животных в заповеднике Гомбе-Стрим в Танзании на протяжении более чем двадцати лет, она много раз видела, как обезьяны намеренно обманывали друг друга, например подавляли пищевые крики при обнаружении вкусных фруктов, чтобы насладиться ими в одиночестве и не призывать на место своих собратьев. Она опасалась, что коллеги обвинят ее в антропоморфизме – приписывании «человеческих» чувств объектам своих исследований, что в зоологии считается смертным грехом. Другие ученые из заповедника Гомбе-Стрим, с которыми я пообщалась, также признались, что до сих пор не опубликовали некоторые результаты своих исследований 1970-х годов из страха подвергнуться резкой критике со стороны коллег.
«Люди всегда стремятся преуменьшить эмоции и интеллект других видов, – заявил мне директор по связям с общественностью Аквариума Новой Англии Тони Лакасс после нашего знакомства с Афиной. «Особенно сильны предрассудки в отношении рыб и беспозвоночных», – согласился с ним Скотт. Мы с Тони и Скоттом шли по мосткам, опоясывающим Гигантский Океанский аквариум – трехэтажный резервуар почти на 760 тысяч литров воды, в котором воссоздано рифовое сообщество Карибского моря. Акулы, скаты, черепахи и стаи тропических рыб, подобно фантастическим видениям, парили рядом с нами, пока мы прогуливались и – вопреки всем научным табу – рассуждали о разуме животных.
Скотт вспомнил историю об одном осьминоге, чья изобретательность и грабительские повадки могли бы составить достойную конкуренцию хитрости шимпанзе в Гомбе-Стрим. «Наши биологи исследовали особый вид камбалы и поставили аквариум с ней метрах в пяти от резервуара осьминога. Каково же было удивление ученых, когда рыба вдруг начала исчезать – одна за другой. Биологи установили наблюдение за аквариумом и сумели поймать преступника с поличным. Им оказался их головоногий сосед! В отсутствие людей он выбирался из аквариума и преспокойно ел камбалу. Когда осьминога поймали на месте преступления, у него был очень виноватый вид. Пряча глаза, он поспешно ускользнул к себе домой».