Душа на верёвочке - стр. 8
– Ну, право, Миледи. Я всегда восхищаюсь вашей памятью, – он умоляюще сложил перед собой ладошки, низко склонив голову.
Ида коснулась его волос и ласково сказала:
– Познакомься с нашей новой подругой.
– Ах, да! – воскликнул он. – Было очень неучтиво с моей стороны не представиться. Генрих.
Он забавно склонил голову в поклоне, словно гусар.
– А-Анна, – оторопело ответила я.
– Но, все-таки, какая была шумная свадьба у Вашей пра-пра-пра-бабульки, – карлик уселся на шезлонг Иды и болтал ножками, которые не доставали до земли.
– Я думаю, милый Генрих, когда веселье – всем радостно. Правда, когда не травят на собственной свадьбе, – усмехнулась Ида.
– Да, уж. Как можно забыть пурпурную свадьбу. Это я говорю о свадьбе, – Генрих повернулся ко мне, по-видимому, думая, что я должна знать о чьей свадьбе идёт речь. – Джеффри Баратеона и Маргери Тирелл. Спустя несколько часов после их бракосочетания, король был отравлен на торжественном приёме. И обвинили, – голос Генриха стал визгливым, – обвинили, естественно, Тириона Ланистера. А всё почему? Потому что он был карлик.
Неожиданно Генрих упал на грудь к Иде и затрясся в рыданиях.
– Милый, Генрих, ну зачем нам вспоминать те жестокие времена. Ведь каким смелым, хитрым и отважным был ваш пра-пра-прадед. Он выбирался из любой переделки. Сейчас мы живём совсем в другое время и это прекрасно! – успокаивала Генриха Ида.
– Но времена мало меняются. – Генрих поднял совершенно не заплаканное лицо и подмигнул мне. – Всё, как и прежде. Жажда наживы, ложь, зависть, гордыня и распутство.
– Это правда, – вздохнула Ида.
– Но мы насмотрелись немало причуд Королей, – засмеялась Ида.
– А помните, Миледи, однажды жена французского Короля Людовика ХIV, мадам Ментенон, захотела посреди лета прокатиться на санях? – сквозь смех проговорил Генрих. На его глазах выступили слезы.
– Кто же не помнит мадам Ментенон? – спросила Ида, со смешанной аффектацией самоудивления.
– Ей просто нужно было занять чем-то Короля, – объяснил Генрих. Он каждую ночь приходил к ней в спальню, и мы никак не могли увидеться. Утром следующего дня я еле успел спрятаться за потайной дверью, как Король послал за ней. В итоге, тем же утром для неё устроили многокилометровую «снежную» трассу из соли и сахара по дорогам Версаля.
– Да уж, грязь в Версале была всем известна в то время. Мнимая трасса не скрыла её и на день, – усмехнулась Ида. – А помните английского Короля Генриха VIII? Он решил сэкономить деньги и вместо серебряных шиллингов стал чеканить их из меди, покрывая затем серебром.
– Жадный сукин сын, – засмеялся Генрих.
– Серебро быстро стиралось, особенно на самых выступающих частях. К таким частям относился и нос Короля. Из-за этого вытертого носа его и прозвали все «старый медный нос».
От смеха слезы катились и у меня, потому что уж очень смешно Ида и Генрих, это рассказывали. Генрих копировал походку Короля и важно надувал щеки.
Насмеявшись вдоволь, мы немного помолчали, созерцая море и слушая его тихий шёпот.
– Надо верить в чувство, исцеляющее все вокруг. Это доброта и любовь. Ведь я правильно говорю, Анна?
Ида посмотрела на меня, и я совершенно автоматически кивнула ей, как китайский болванчик, которого часто ставят на торпеду в машине. И он кивает головой каждый раз, когда машина подпрыгивает на кочке.