Душа на осколки - стр. 19
– Мой лорд, – увидев на крыльце знакомый силуэт, Альма почувствовала, как дрожь прошла по телу. Так было всегда, стоило мужчине появиться на горизонте.
Он стоял к ней спиной, держась за перила, вглядывался куда-то вдаль. Снова был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить ее приход. Альма остановилась в нескольких шагах за спиной мужчины, ожидая, пока он отреагирует на ее появление.
– Почему ты так рано встала, душа моя? – Ринар не обернулся, даже не пошевелился, но это и не требовалось, чтоб на сердце разлилось тепло. Только его тихий голос, и это «душа моя…» могли вызвать такую реакцию. Он давно начал обращаться к ней так. И Альме нестерпимо хотелось, чтоб это обращение значило для него так же много, как для нее.
Стоило ему оказаться рядом, от еще недавно такого хладнокровного ума не оставалось ничего. Альма не понимала саму себя, но бороться с родившейся в сердце влюбленностью не могла, и по правде, не хотела.
– Хочу проверить все ли уже хорошо с Шоколадкой, – на шестандцатилетие Ринар подарил ей лошадь. Красивого, статного скакуна, достойного представителя своего рода и породы. Когда-то ее не впечатлило лакомство, носящее это гордое название, зато лошадь с таким именем навек отпечаталась в сердце. Возможно потому, что это был первый его настоящий подарок.
И пусть Альма знала, подсказку дал Аргамон (сам лорд скорей всего понятия не имел, что у нее будет день рождения), это было не важно.
К тому же… Даже она так точно и не узнала, когда родилась.
Почти сразу после попадания в этот дом, они с Аргамоном ездили в город – нужно было уладить некоторые бюрократические процедуры, в том числе и оформление документов. Оказалось, что в этих самых документах нужно указать дату рождения, которая оставалась для девушки загадкой.
Узнав об этом, местный ратушный маг окинул ее скептическим взглядом, а потом, тяжело вздохнув, встал со своего места, подошел вплотную, стал водить руками над головой девушки. Водил долго, вдумчиво, с чувством, а потом обратился почему-то к суровому Аргамону.
– Не вижу… – в голосе самоуверенного мага слышалось сомненье.
Достаточно долго мужчина пытался «увидеть», но, судя по всему, результата это не дало. В конце концов, после консультации с Аргамоном и небольшой денежной стимуляции со стороны усача, было решено вписать в документ предложенный девушкой наобум день.
Позже Альма спрашивала у Аргамона, часто ли такое случается, часто ли магам не удается определить точный возраст человека. Он заверил, что повсеместно. Судя по тому, как скривился при ответе, наверняка соврал.
– Там роса, гелин, подожди пока туман сойдет.
– Я не боюсь росы, мой лорд, – к нему она обращалась теперь лишь так. Пробуя на вкус каждое «мой». Юношеская влюбленность бывает схожей с настоящей манией, болезнью. И сейчас Альма болела им, сгорая от этого жара.
– Я знаю, – он опустил голову, а потом резко обернулся, глядя на подопечную с улыбкой. – Я иногда думаю, что ты ничего не боишься. Ни темноты, ни высоты, ни скорости, бедности, старости… Скажи мне, Альма, чего ты боишься? – он продолжал улыбаться уголками губ, лениво облокотившись о перила.
Альма знала точно, что за эти годы она изменилась. Она изменилась, а вот он нет. Все тот же, что во время первой их встречи, тут же, на крыльце.