Душа моя, гори! - стр. 17
Раздалось недовольное бурчание, следом глухая возня. Осторожно приоткрыла правый глаз. Мужчина стоял передо мной абсолютно голый, но одной рукой прикрывал подушкой стратегически важное место. Этот раунд я выиграла.
– Что видишь? – с маниакальной настойчивостью спросил он.
– Извращенца! – не выдержала я. – Тебе бы плащ и можно в парк выпускать.
– Говори понятно! – рявкнул он.
Недовольно поджала губы. Культурный барьер нарисовался. Поясню, мне не сложно.
– Ты похож на озабоченного…
Он махнул рукой, прерывая меня. Тихо застонав, видимо от отчаяния, повернулся ко мне задом.
– А так?
– Чуть лучше, – задумчиво ответила я, окидывая его фигуру оценивающим взглядом.
Действительно, ничего будет: тощий, но мускулистый. Мне показалось, или мужчина смутился? Вместо обычного рыка, он вежливо снова попросил присмотреться.
– Да что мы ищем-то?! – теряя терпение, воскликнула я.
– Я не знаю! Ты должна видеть!
Я совершенно не понимала, чего он от меня хочет. Правду говорят: завышенные ожидания не приводят ни к чему хорошему. Мужчина питал на мою персону большие надежды. Но какие?
Только я открыла рот, чтобы попросить его одеться, как воздух вокруг мужской фигуры подернулся прозрачной пеленой и мои глаза удивленно округлились. Не веря, я тихонько прошептала:
– Мать моя! Это еще что такое?
Мужчина от моих слов аж подпрыгнул на месте и попытался заглянуть себе за спину.
– Что там? – нетерпеливо спросил он.
– Мне кажется, для тебя ничего хорошего, – пробормотала я, вставая и обходя его по кругу.
На спине мужчины, левой ноге и груди красовались три огромные чернильные кляксы. Они, словно гигантские морские звезды, присосались к нему и крепко впились в его кожу. Тонкие щупальца уходили вглубь тела едва различимыми черными нитями и пульсировали. Фу, гадость!
– Расскажи, что видишь, – взволнованно произнес невезучий бедолага.
– К тебе прилеплены какие-то паразиты, – скривившись от омерзения, ответила я.
– Попробуй прикоснуться к ним, – попросил он, с прищуром рассматривая свою грудь.
– Нет уж, спасибо. Эта дрянь может быть заразна.
– Это не болезнь и предназначена не для тебя, – сказал он с затаенной болью.
Сомнительный ответ, и верить ему я не собираюсь. Обвела взглядом комнату и увидела на низенькой тумбочке деревянную ложку с длинной ручкой.
– Ты потом ее сожги лучше, – дала я ценный совет и легонько прикоснулась черенком к дряни на его груди.
Та чуть съежилась, и по её поверхности прошла мелкая рябь. Фу-фу-фу! Она еще и шевелится. Меня чуть не стошнило, а мужчина громко застонал и сложился пополам от приступа боли.
– Может, расскажешь, где обзавелся такой красотой? – спросила я, все еще кривясь от отвращения.
– Не твое дело! – сквозь зубы процедил он и с трудом разогнулся.
От грубости у меня сразу включился механизм ответного хамства.
– И вправду, что мне за дело, по каким помойкам ты шарился и где подцепил эту дрянь.
Мужчина окинул меня возмущенно-изумленным взглядом. Извиняйте, я тоже бываю груба. На удивление, голубоглазый не стал пререкаться, а вместо этого попытался рассмотреть кляксу на груди. И чем дольше разглядывал, тем сильнее хмурился. Неужели не видит?
– Их три? – спросил он.
– Откуда знаешь? – удивилась я.
На груди он увидел, но две другие-то расположились сзади: на спине и бедре.
– Три сына, – задумчиво пробормотал он.