Душа Ардейла - стр. 24
– Он нам на голову свалился! – вмешался Тархрет. – Думали ценное что, а оказалось…
Все карлики дружно загоготали. Видимо, Тархрет сказал что-то очень смешное.
– Ну там бы и оставили, – посоветовал Портрат. – Чего сюда его приволокли?
– Да есть кое-что, что заставило, – неопределенно сказал Брамур.
– Ну ладно, тащите его сюда! – повернулся к занавесу Портрат. – Посмотрю, что тут можно сделать. Только за успех не ручаюсь. Помрет – значит, на то воля Горного Хрусталя.
Чуть не сорвав занавес, сопящая группа карликов занесла Барата в пещерку. Пещерка была ярко освещена. Было тут два крепких каменных стола, три больших, каменных же, сундука. Из отверстия в потолке, прямо в пристроенную под ним вычурную чашу, лилась прозрачная вода. Куда вода девалась из самой чаши, было загадкой, но пол вокруг чаши был сух. На одном из столов лежало какое-то полуразобранное приспособление, которым, по всей видимости, Портрат и занимался в момент прихода делегации с больным.
– Занавеску задерни! – распорядился Портрат, повелительно махнув рукой на свободный стол: положите, мол, туда.
Он не спеша подошел к Барату и уставился на его ногу. Остальные столпились за его спиной, шумно сопя и подталкивая друг друга локтями.
Портрат остановился, заложил руки за спину и, подняв голову к потолку, застыл.
– Чего стал? – заинтересованно спросил Брамур.
– Жду! – рявкнул лекарь. – Когда вы все отсюда уберетесь! Ввалились, принесли неведомо что, наследили, занавеску чуть не сорвали! Вы что, тут поселиться решили?
– Дык интересно же! – нерешительно сказал Брамур.
– Вон! – заревел Портрат.
Топот множества ног выметающихся из пещерки карликов послужил ему ответом.
Портрат снял куртку, повесил ее на спинку стула, прошел к чаше, тщательно вымыл руки. Все это он делал не спеша, обстоятельно.
– Ты, парень, сбрую свою сними. Поди, неудобно в ней лежать. Снимай-снимай! Не пропадет! У меня ничего никогда не пропадает, – прогудел он, обращаясь к Барату.
Морщась от боли, Барат зашевелился, расстегивая ременные пряжки на груди. Портрат подошел к нему и наклонился над распухшей ногой. Что-то пробормотал. Одной рукой взялся за ступню, второй за голень.
– Как у тебя с голосом? – неожиданно поинтересовался он, обращаясь к Барату.
– Что? – не понял Барат.
Портрат, крепко ухватившись за ступню и голень, неожиданно и сильно дернул.
От резкой и сильной боли Барат заорал.
– А ничего голос! – отметил Портрат. – Сильный и громкий. Ну все-все! Больше дергать не буду. Теперь не будет так болеть.
– Ты что, хрыч старый, зарезал там его? – раздался из-за занавески голос Брамура.
– Рано его еще резать! – откликнулся Портрат. – Пусть еще погуляет, жирку накопит.
Хохот снаружи послужил свидетельством его остроумия.
Портрат открыл один из каменных сундуков и начал вынимать из него какие-то предметы, выставляя их на стол. Боль и вправду стала спадать, но лодыжка распухла и покраснела. Вот местный лекарь достал какой-то горшочек и начал рассматривать его на свет. Барат удивленно сморгнул. Горшочек-то прозрачный! Портрат заметил его удивленное выражение и хитро усмехнулся:
– Что, раньше не видел?
– Нет, – мотнул головой Барат. – Как вы смогли сделать прозрачный горшочек? Выточили из цельного горного хрусталя?
– Это парень, не хрусталь. Деревня! Это новомодное изобретение нашего Подгорного народа, стекло называется! Кварц, ну и еще кое-какие добавки. Да что я тебе объясняю? Ты, поди, и слова-то такого не знаешь!