Дурдом - стр. 8
Клара чмокнула меня в щеку, оставив отпечаток сиреневой, с блестками помады – конечно же, она не могла стряпать завтрак, предварительно не приведя себя в порядок и не наведя марафет.
– Поешь, дорогой. Я так старалась.
В последние дни с Кларой творилось что-то странное. Ее никогда нельзя было упрекнуть в излишнем внимании к окружающим, особенно ко мне. Она – существо очаровательное, с наивной непосредственностью эгоистичное, но при этом мягкое и доброе, готовое всегда пустить жалостливую слезу. А в последнее время она неожиданно стала заботлива до елейности. Сперва начала настойчиво интересоваться доселе не слишком занимавшими ее вопросами – как мое самочувствие, мое настроение, мои желания. И вот дошло до завтраков. Чудес не бывает. За считаные дни только в кино становятся другими людьми. Просто у нее что-то на уме. Возможно, она затеяла какой-нибудь тайный флирт. Время от времени она уходила от меня к очередному «очаровательному мальчику, такому нежному и богатому», однако вскоре, разочаровавшись в новом властелине своего сердца, возвращалась к надежному, как сейф «Трезор», тертому волку Гоше Ступину, то есть ко мне. В общем, сейчас Клара выглядела как кошка, которая слопала сметану и, подлизываясь, виновато трется о ноги хозяина. Знает киска, чей «Вискас» съела. А я не знаю.
– Как тебе яичница, дорогой? – Клара преданно смотрела мне в рот.
– Просто изумительно.
Я с трудом проглотил кусок подошвенно-жесткой яичницы. Ненавижу яичницу. Особенно глазунью. Такое ощущение, будто глотаешь что-то живое.
– Спасибо, милый.
Я отхлебнул кофе. Клара сидела напротив меня. И вдруг меня будто легонько тряхнуло электрическим зарядом. Я понял, что нового в Кларе по сравнению с прошлыми периодами, когда она пыталась водить меня за нос со своими воздыхателями. В ней ощущался какой-то напряженный вопрос. Какая-то опасливая серьезность. Что с тобой творится, девочка моя? Спрашивать напрямую бесполезно – все равно соврет… ох, простите, «преувеличит».
– Ты сейчас на работу, дорогой? – поинтересовалась она.
– А куда же еще.
– Опять к этим ужасным психам?
– Да. Еще месяц такой жизни, и я созрею для оперативного внедрения в любой дурдом.
Доев яичницу и запив ее быстрорастворимым кофе, я накинул легкую кожаную куртку, причесался перед зеркалом в прихожей. Потом привычно поцеловал Клару.
Пора. Сегодня у меня визит к Шлагбауму.
Несомненно, прошедшие недели были самыми кошмарными за все восемь лет моей милицейской жизни.
Выписка из приказа начальника ГУВД, расписывающего мои функциональные обязанности, снилась мне по ночам. Мне предписывалось «осуществлять контроль за общественно опасным контингентом в вышеуказанной среде. Принимать меры к профилактике преступлений и правонарушений, к приобретению и укреплению оперативных позиций, изысканию лиц, готовых к сотрудничеству, к вербовке агентуры».
Тот, кто готовил этот документ, сам вполне созрел на роль «контингента из вышеуказанной среды». У автора, похоже, был белогорячечный бред. В Москве несколько десятков тысяч стоящих на учете психов, многие из которых доросли до того, чтобы считаться общественно опасными. И со всей этой ратью должен биться один оперуполномоченный, пусть даже и по особо важным делам (вот спасибо-то, в должности подняли, будь она неладна!).