Дураки все - стр. 44
– Вы день ото дня всё страньше, вы это знаете? – Джейни налила себе кофе. Под ее припухшими от сна глазами темнели круги. Джейни взирала на Салли с искренним равнодушием. – Кстати, о странностях: почему в моей ванной Карл Робак моим феном сушит свою промежность?
– Ну… – Салли осекся, поскольку Джейни, пожалуй, единственная из женщин Бата не знала о болячке Карла.
– Ох уж эти мужчины, – сказала Джейни, причисляя Салли к участникам творящегося в ее ванной идиотизма, что бы это ни было.
– Эй, – вернувшаяся Рут впилась взглядом в дочь, – я предпочла бы, чтобы ты не выходила в зал в халате.
Джейни, что неудивительно, предпочтения матери ни капли не волновали.
– Ага, а я предпочла бы, чтобы ты не водила ко мне в ванную мужиков, когда я еще сплю, и не давала им без спроса мой фен.
– А ты попробуй просыпаться не в полдень, – предложила Рут.
Джейни указала на часы – 11:29.
– Еще никакой не полдень. И вчера вечером я закрывала кафе, можно дать мне чуть-чуть отдохнуть?
Так они пререкались довольно долго, но в конце концов мать сдалась.
– Извини за ванную, – сказала Рут дочери, – у Карла случилась маленькая неприятность. – Его имя она произнесла с нажимом, точно говорила: “Помнишь, что я тебе рассказывала о Карле?”
– А, да. – Джейни пожала плечами. – Тогда ладно.
– Вот и я так подумала, – ответила Рут. – И рада, что ты со мной согласна.
Джейни закатила глаза, демонстрируя, что она, конечно же, не согласна, но спорить не станет.
– Это не моего идиота бывшего голос я слышала?
Рут явно сочла вопрос риторическим, поскольку ответить не потрудилась.
– Серьезно он относится к этому судебному запрету, ничего не скажешь. – Джейни посмотрела на Салли: – Что она дала ему в этот раз?
– Ничего! – выпалила Рут и поправилась, устыдясь: – Чашку кофе и кусок вчерашнего пирога.
– Мам, представь, что это собака. Прикормишь – уже не отвяжется.
– Пока что он не сделал ничего дурного, даже не пытался. – Рут покосилась на Салли. – В отличие от некоторых.
– А Рой всегда так. – Джейни допила кофе и поставила пустую чашку в пластмассовый таз для грязной посуды. – Не делает, не делает, а потом как сделает. Но уж когда сделает, то, как обычно, пострадает моя челюсть.
– Он ломает тебе челюсть, потому что ты вечно ему хамишь.
– Нет, он ломает мне челюсть, потому что ему нравится ее ломать.
– Как тебе нравится хамить, – бросила Рут.
– Ой, да конечно. – Джейни остановилась на пороге квартиры. – Подумать только, и в кого я такая?
Не успела за дочерью закрыться дверь, как Рут набросилась на Салли:
– Я не хочу это слышать!
Как он и боялся, Рут не терпелось возобновить их ссору с того самого места, на котором они остановились.
– Что ты не хочешь слышать?
– Твое мнение.
Вообще-то Салли даже обрадовался, что можно промолчать. Он заметил, что ситуация изменилась в его пользу, причем без его участия. Ничто так быстро не возвращало ему расположение Рут, как стычка между ней и ее упрямой дочерью, и Салли сомневался, что Рут захочет вести войну на два фронта, тем более что на одном она точно проиграет. И, видимо, угадал, поскольку, едва он уступил ей в гляделках, она тут же расслабилась.
– Спасибо, – совершенно искренне проговорила она.
– Пожалуйста, – ответил он. – Я, может, сказал бы что-то хорошее. Но ты уже этого не узнаешь.