Дураки все - стр. 32

Карл имел в виду операцию на простате, которая – по крайней мере, на время – наградила его недержанием и импотенцией, не уменьшив при этом, по уверениям Карла, ни его одержимости сексом, ни умения доставлять женщинам удовольствие. То, что такая одержимость существует, Салли пока что не признавал, хотя они с Карлом спорили об этом без малого десять лет, с того самого вечера, когда Карл заявился в “Лошадь” и вместо приветствия шлепнул Салли по затылку свернутым в трубку журналом. После чего, взгромоздившись на соседний табурет, расправил и раскрыл на барной стойке журнал со статьей, которую хотел показать Салли.

– Знаешь, кто я? – спросил его Карл самодовольнее, чем когда-либо.

– Знаю, – ответил Салли, не взглянув на статью. – Я вообще-то не раз тебе это говорил. Ты, наверно, не слушал.

– Тут написано, – Карл ткнул пальцем в журнал, – что я сексоман. И это диагноз.

– Не диагноз, а анатомическая характеристика, – возразил Салли.

Его друг Уэрф, в тот вечер занимавший табурет с другого бока от Салли, явно заинтересовался, поскольку взял журнал и погрузился в чтение.

– Я скажу тебе больше, – продолжал Карл. – По мнению медицинских экспертов, я заслуживаю сочувствия.

– Уэрф, – Салли повернулся на табурете, чтобы лучше видеть друга, который внимательно читал статью, – как думаешь, чего заслуживает Карл?

Уэрф был из тех редких адвокатов, кого справедливость волнует куда больше закона, а потому он воспринимал любые, даже шуточные упоминания о ней всерьез и всегда был готов высказать взвешенное и здравое суждение.

– Аплодисментов, – подумав, ответил он. – Ну и, пожалуй, завистливого восхищения от таких, как мы с тобой.

Карл и Уэрф, потянувшись друг к другу через Салли, чокнулись пивом, а Салли в который раз пожалел, что втянул своего непредсказуемого товарища в пьяный спор.

– Салли просто завидует, – заметил Карл, когда Уэрф вновь углубился в статью о сексуальной зависимости, – потому что глупость – не диагноз.

– Вообще-то диагноз, – не поднимая глаз, возразил Уэрф.

– Но она не вызывает сочувствия.

– Нет.

– Как и уважения.

– Разумеется.

Бедный Уэрф. Без него жизнь стала менее настоящей и справедливой. И не такой веселой. “Вот когда я умру, – говаривал он Салли, – тогда и поймете, как трудно найти другого такого одноногого адвоката, у которого вдобавок всегда хорошее настроение”, – и оказался прав.

– Разумеется, ты думаешь о сексе каждые десять секунд, – сказал Салли Карлу. – Ты же ночи напролет смотришь порнуху.

Лишившись дома, Карл обосновался у Салли, в комнатах, которые некогда тот снимал у мисс Берил. Сам Салли жил в трейлере за домом и когда ночью вставал по малой нужде, видел, как в окнах Карла на втором этаже отражается эта похабщина.

– Я люблю порнуху, – признался Карл с обреченным видом человека, давно оставившего попытки понять собственное поведение, не говоря уж о том, чтобы его поменять.

Салли и не сомневался, что Карлу нравится порнуха, но, по его мнению, дело не только в этом. Уролог предупредил Карла, что эрекция вернется в лучшем случае через полгода, если не через год, и то не факт. Салли подозревал, что Карл не спит до глубокой ночи и смотрит всякие непристойности главным образом из-за страха – неусыпно следит, не зашевелится ли в трусах.

– Ее снимают всё лучше и лучше, – продолжал Карл. – Рут, скажи ему, что я прав.