Духовные упражнения - стр. 14

Этой темы не любят касаться люди нерелигиозные. В самой сердцевине нашей духовной жизни лежит интуиция святыни. Сейчас я говорю не о религии, а о сфере универсальной духовности, об области подлинно человеческого.

Об этом опыте универсальной духовности верующим людям тоже полезно помнить. Мы не любим, мы бурно протестуем, когда кто-то позволяет себе кощунство и оскорбление в адрес наших религиозных святынь, но, если быть до конца честным, сами христиане не часто проявляют уважение к чувствам людей «из внешних».

Подчеркну: никто не смеет требовать от христианина «бросать горсть ладана на алтарь чужого бога». Уважение надо проявлять не к чужим богам, а к чувствам людей, к человеческому опыту значительного – такова максима универсальной духовности. Это очень спорное утверждение, и в ответ мне могут представить почтенный перечень свидетельств того, как бесцеремонно поступали святые с чужими богами.

Спор между религиями – отдельная тема, требующая особого подхода, но я сейчас говорю о духовности универсальной, а не о религии. Нас интересуют духовные упражнения, в связи с чем и ставится вопрос: можно ли развить способность видеть вещи, как их видят поэты, не оторвавшись при этом от реальности, но и не скатившись к близорукому «всего лишь».

– Царскосельская статуя и Вечный огонь – это, простите, две абсолютно разные истории. Тут – прихоть эстета, а там – народная скорбь.

– Никто не станет спорить! Мне интересно другое: как рождается взгляд?

Могилы героев, у которых горит Вечный огонь, – святыня в измерении универсальной духовности. Священники иногда возлагают цветы к Вечному огню, но это не религиозный жест, а жест уважения, выросший на поле универсальной духовности. Вечный огонь – знак, указывающий на значительное. Значительным его делает опыт страдания, выпавшего на долю наших предков. Сколько горя и боли вынесли люди в Великую Отечественную войну, нашему поколению даже сложно представить. Вечный огонь – это людская боль, воплощенная в знаке, и если кто-то не способен ее разглядеть, у него дефект духовного зрения.

У нас в монастыре жил старенький монах, отец Иоанникий. Он прошел всю войну, но никогда не рассказывал о том, что пережил. Однажды мы хотели сделать ему приятное и на 9 Мая включили ему телевизор с каким-то военным фильмом. Батюшка был в приподнятом настроении, шутил и с удовольствием смотрел концерт, но когда начался фильм, он неожиданно замолчал, резко поднялся и вышел. Никогда он не смотрел кино про войну. В этом суровом молчании было гораздо больше боли, чем во всех рассказах свидетелей.

У Чингиза Айтматова есть гениальная повесть «Белый пароход». Это история о том, как по-разному люди видят мир. На самом краю леса стоит домик лесника, человека циничного и злого. Он не любит зверей и деревья, он вообще никого не способен любить, а потому постоянно пьян и избивает свою жену, издевается над ее стареньким отцом и племянником, маленьким мальчиком, который растет здесь в лесу, восхищаясь своим невероятным дедом. Деда зовут Расторопный Момун. Он неисправимый добряк и труженик. Именно дед рассказывает мальчику историю их рода и легенду о белой матери-оленихе, которая когда-то спасла их народ, но теперь покинула эти места, потому что люди стали жадными и злыми. А малыш – мечтатель и поэт, он дает имена камням и деревьям, а сам мечтает однажды стать рыбкой, чтобы уплыть к своему отцу, который где-то плавает на белом пароходе.