Духовка Сильвии Плат. Дилогия - стр. 8
Устав составлен городским советом, в который входят самые влиятельные люди города, включая преподобного Патрика. Вероятно, именно поэтому религиозный аспект в Уставе просматривается без лупы: обложка напоминает Библию.
Что касается школы, то тут тоже существует свой совет, но это гораздо менее влиятельная организация, которая хоть и имеет автономию, но принимает новые правила, действующие только в стенах школы. Не больше.
В этом году Пит идет в пятый класс, чем жутко гордится. Он считает себя уже совсем взрослым, хотя школу не любит, так же как и я. И к тому же, в отличие от меня, он не принимает ее правил и постоянно злостно их нарушает. Слово «злостно», распространившееся словно грипп, используют почти все учителя в школе.
Для меня, к счастью, этот год последний. Сдав академический оценочный тест и получив сертификат, я покину школу и, умчавшись в закат, поеду в колледж. По крайней мере, так считают мои родители. Они почему-то думают, что я очень умный. Не знаю, что заставило их в это поверить.
Осень в этом году на удивление теплая, а в хорошую погоду учиться в тысячу раз сложнее: солнце за окном страшно отвлекает, мешая сосредоточиться. Но я все же стараюсь быть внимательным, потому что не хочу завалить тесты для поступления в колледж. Хотя, конечно, некоторые предметы я злостно (как бы сказали учителя) игнорирую, например, химию. В этом году на уроках мистера Супайна, нашего химика, скучно становится настолько, что я готов выколоть себе глаз, лишь бы разрядить обстановку. Но вместо этого начинаю вести эти записи. Поначалу они глупое развлечение, способ убить скуку, но со временем я отношусь к ним все серьезнее, стараясь записывать каждый день, ничего не упуская. И то, что произойдет сегодня, я тоже запишу, тем более что это связано с тобой…
Ровно в восемь, как только мистер Супайн приветствует нас после летних каникул, ты залетаешь в класс с документом и небольшим томиком в черной рифленой обложке, который я узнаю из тысячи, ведь это Устав. Ученикам новую копию дают в первом классе, и она остается с ними до окончания школы. Мои родители (и остальные взрослые) получили второй экземпляр на выпускном. Стоит сказать, что ученический Устав отличается от копии взрослого человека: у школьников больше правил. За всю жизнь у каждого две копии. Причем первая (школьных времен) должна быть сохранена даже после того, как ты прекращаешь ей пользоваться.
Устав считается священной книгой. Ее нельзя мять, кидать, рвать. Она не может находиться на столе во время обеда, потому что иначе ее легко запачкать. Каждая копия должна быть подписана на первой странице, чтобы в случае потери ее могли вернуть. Однако потерять Устав – все равно что затянуть петлю на собственной шее. За это будут гнобить до конца жизни. Но забыть копию Устава проще простого, ведь в стенах школы ее постоянно нужно таскать за собой. Видимо, существование бумажной версии должно удерживать от нарушения правил, будто черный томик, находящийся всегда под рукой, словно небольшой божий глаз, следит за святостью каждого из нас в пределах досягаемости.
Что же касается реальных наказаний, то и они у нас есть. За это отвечают члены совета, но их ничтожно мало. Однако органа, следящего за выполнением правил, никогда не было и не будет: его наличия не требуется, потому что все жители Корка наблюдают друг за другом и готовы донести о малейшей провинности. Тот, кого заметили за нарушением, предстает перед религиозным собранием, где его отчитывают, а после молятся за его грешную душу. Есть и другие наказания, в зависимости от серьезности нарушения. На собраниях могут присутствовать лишь совершеннолетние мужчины.