Духова гора - стр. 6
– Михась, – наконец выдал гость, – ты сюда потустороннюю привёл. Марисья зверей всегда пропускает, главное, чтобы люди не дошли. А эту кошку подлатаешь, и на границу пойдёт. Я решил.
– Как велишь, князь…
Когда дверь за ночным гостем закрылась, седобородый вернулся ко мне и устроился рядом. Сводящее с ума почёсывание возле шеи повторилось. Только в исполнении старика оно было заботливее и нежнее, что ли.
– Ты уж прости. Думал отправить тебя с обозом к Северным горам, когда поправишься. Там бы стая тебя и приняла. А оно вона как вышло. Ох уж эти длинные языки!
Дед Михась погрозил кулаком куда-то в сторону двери и потрепал меня за ухо. Ну баба Маша, ну удружила!
– Князь Кайрим здесь давно всё решает, – сказал знахарь, грустно глянув из-под ресниц. – Как из Сумрачных болот нечисть полезла да крепость пограничную возвели, вот он у нас и стал старшим над деревнями. А раньше-то жили привольно, хорошо. И через Чёрную топь не только звери к нам приходили. Да испортились люди по ту сторону: злость овладела ими и зависть. Марисья тропу-то и перекрыла, уже лет семьсот одних зверей лесных пускает. А мы теперь без подмоги. На той стороне раньше воины жили, суровые да сильные. Девок наших в жёны брали и здесь оставались али к себе уводили.
Седобородый погрузился в воспоминания, задумчиво перебирая пальцами мою шерсть. Шерсть! У меня шерсть! Вот жуть. Но приятно…
– Надо кличку тебе дать, – неожиданно произнёс дед, вынырнув из своих мрачных мыслей и сцепив руки в замок под подбородком. – А то назовут в крепости Кошкой, а это кличка разве? Имя на судьбу даётся. Добрую тебе надо кличку, чтобы не обижали на границе. А то мир другой, дичь другая. И как я не докумекал сразу-то? Ну какие в Чёрной топи рыси?!
Да есть у меня имя! Есть уже! Из горла вырвался тихий недовольный рык.
– Ох, князь не слышал, – хохотнул старик. – А ты ещё и с характером! Небось, и понимаешь, что я говорю? Да где там… Звери вы безвольные, на голос реагируете да на обращение хорошее. Что я придумал себе, право слово?
Старик поднялся и пошёл к печи.
– Голодная, поди? Сил-то надо набираться. Раны твои я залечил, к утру совсем затянутся. А потом только знай уплетай за обе щёки, чтобы силы появились.
Спустя несколько минут шороха и какого-то шлёпанья передо мной оказались две миски: одна – с нарезанным ломтями сырым мясом, другая – с водой. Цензурные мысли на этом месте закончились. Ржавый запах крови и парного мяса вызвал комок дурноты и застрял в горле. Подавив тошноту, я закрыла глаза и постаралась отвернуть голову, сдерживая дыхание.
– От же дурёха, – раздосадованно протянул дед Михась. – Видимо, и правда недавно от мамки-то оторвалась. Не вороти нос. Ты же хищник, вот и привыкай.
Знахарь взял кусок из миски и сунул его мне прямо под нос. Тошнота усилилась. Я хоть и не вегетарианка, но сырое мясо не ем. Максимум вяленое или правильно засоленное, а лучше жареное, причём с хрустящей корочкой. Но чтобы вот так?
– Ешь, глупая, тебе силы нужны. Для чего же я тебя от волкодлаков спас? Чтобы ты мне тут с голоду концы отдала?
Дед, да я-то не против! Но не сырое же!
Сильные пальцы упёрлись в основание челюстей, заставив их разжаться, и ловким движением мясо было отправлено мне в рот. Затем ладони старика обхватили мою теперь уже морду и сжали челюсти, не позволяя избавиться от сомнительной еды.