Дубль Два. Часть вторая - стр. 21

– У тебя не может быть мигрени, – отстраненно заметил я, усевшись наконец-то на диван.

– Чойта? – вскинулся Ося. – У всех может, а у меня не может? Шовинизм по мобильному признаку?!

– Мигрень – это головная боль. А у тебя головы нет, – я продолжал думать нейтрально и равнодушно. Потому что новая информация от Древа пока не улеглась.

– Это у тебя головы нет, тупезень! – грохнуло у меня между ушей так, что даже в глазах чуть потемнело. Растёт, однако. Мужает. Или как это про него теперь правильно? Крепчает? Ветвится?

– Мальчики, не ссорьтесь! – вступила наконец-то в разговор Алиска, и то только потому, что Ося своим прессингом по мне задел, видимо, Павлика. Тот потянул кулачки к глазам и выкатил нижнюю губу, явно готовясь заплакать.

– Как есть Аспид – вишь, чего натворил? Дитёнка напугал! Тщ-тщ-тщ, Павлушка, всё хорошо, всё хорошо, – Древо включило режим «заботливый дедуля».

– Тише, Яр. Кто-то же должен быть умнее? – шёпотом выдохнула в ухо Энджи, садясь рядом.

Хорошо ей говорить. Тот, кто должен быть умнее, продолжал сюсюкать с племянником, у которого уже высохли навернувшиеся было крупные слёзы.

– Ладно. Мы вообще-то пришли на завтрак вас всех позвать. Он пока не кончился, вроде бы. Поэтому предлагаю мир, Ося. Отложим диспут. Времени у нас, я так понял, будет достаточно, – старался быть если не умнее, как просила Линка, то хотя бы нейтральнее.

– Времени не хватает никогда, Яр. Это я тебе авторитетно заявляю, – с неожиданной серьезностью ответило Древо. На «закрытом канале», только для меня. Я лишь молча кивнул в ответ.

* Канцоне́тта (итал. canzonetta, уменьш. от canzona – песня) в европейской музыке XVI—XVII веков – короткая вокальная пьеса на 3-6 голосов (чаще всего на 4 голоса) лирико-танцевального характера.

Сергий восседал за богато накрытым столом в центре зала. Наш вчерашний столик рядом с этим проигрывал всухую по всем статьям, конечно. У нас вчера ни поросёнка молочного не было, ни ананасов. И Мартеля в винной карте вчерашней я не видел, а сегодня – пожалуйста, вот он. Неплохо тут, в Тверском «Пушкине» завтракают, надо сказать.

Но возникший из ниоткуда официант с надписью «Василий» на груди корректно, но настойчиво сопроводил нашу группу в правую часть зала. Где всё встало на свои места. Кроме нас – мы сели. Я отметил настороженный взгляд Хранителя, потеплевший после того, как он заметил банку с Осей у меня в руках.

– Приношу извинения за возможные неудобства, – продолжал развеивать иллюзии Василий. – Центральная часть зала сейчас на спецобслуживании. Шведский стол и все блюда для завтрака – прямо за вами.

– А из спецменю полакомиться ничем не получится? – спросил я, уже зная ответ, официанта, помогавшего Алисе устроить Павлика в высоком детском стульчике, который сразу же поставил рядом с нашим столиком. Но уж больно поросёночек хорош был, стоило попытаться.

– К сожалению, нет, – он будто и в самом деле искренне раскаивался и переживал. – Хозяйка встретила старого друга, с которым давно не виделась. Хотела вовсе ресторан закрыть, но он отговорил, к счастью. Гостей хоть и немного сейчас, но всё равно было бы неудобно, не хотелось бы конфликтов.

– Разумеется. Кто ж любит конфликты на пустой желудок поутру, – понимающе покивал я, поощряя общительного Васю.