Дуа за неверного - стр. 6
Второй частой причиной наших встреч были платья, обычно их шили по праздникам, например, на свадьбу или выпускной. На мой школьный выпускной Люда сшила изумрудное платье, верх которого был сделан из гипюра со стоячим почти азиатским воротником, а низ – атласным: самое красивое платье из всех моих платьев. Перед лифа был устлан мелкими пуговицами, а юбка блестела на солнце. Я стояла посреди ее тесной спальни, пока она, посматривая телевизор, ловко оформляла силуэт будущего наряда россыпью булавок, периодически пронзая кожу, но Люда на мое «ай» быстро выдавала любимую фразу: «красота требует жертв». После того как она поочередно измерила обхват груди, талию, обхват бедер, отметила контур будущего платья булавками и скрепками, следовало снять ткань так, чтобы ничего не слетело. В детстве я представляла, что это игра: я крот, пробирающийся сквозь толщу земли на поверхность к свету. Выбравшись из ткани, я оказывалась с голой грудью напротив Люды, которая, к счастью, не замечала моей наготы и ругалась, требуя, чтобы я аккуратно вылезала, не сдвинув ни одной булавки. Спустя пару примерок наступал момент, когда можно было «забирать» – всякий раз мне не верилось, что из фрагментов ткани получится настоящее платье, и когда оно все же получалось, я воспринимала это как маленькое чудо.
Еще у Люды была дача, куда они периодически приглашали родителей, она всегда хотела дочерей, но, вырастив двух мальчиков, уже смирилась с тем, что их ей не выдадут, может, поэтому наше появление всегда ее радовало. Она усаживала нас с сестрой на табуретку, приносила целую кучу заколок для волос в виде ромашек или роз и начинала творить. Она заплела мои первые в жизни афрокосички, научила носить косынку и доходчиво объяснила, что дача – это не отдых, а бесконечная работа. Мы поливали грядки, собирали зелень и огурцы, пока мужская часть коллектива молча наблюдала, как мой отец готовит шашлыки и курит сигарету за сигаретой. Выполнив положенную работу, мы с ее сыновьями отпросились погулять, рядом с дачным кооперативом был небольшой скалистый холм, по которому мы с Серегой решили пробежать на скорость. Дима и его брат Сергей встали между нами и важно начали отчет: три – два – один – начали!
Начали мы резво, почти впритык друг к другу, сестра болела то за меня, то за брата – в зависимости от того, кому больше везет в данную секунду. В какой-то момент моя нога соскользнула, и я покатилась вниз по скале, Серега быстро среагировал и, как мяч, поймал меня ногами. Мы поднялись наверх, и только тогда я поняла, что странный привкус металла во рту – это кровь, я разбила губу. Из-под рукавов рубашки тоже текла кровь – я сильно разбила локти и колени, все тело было в синяках и ссадинах. Мы с ребятами попробовали очистить их лопухами и слюной, но кровь уже запеклась и не отмывалась. Пришлось идти к родителям в том виде, в каком я была: остаток вечера закономерно прошел под ворчание матери о том, какие мальчики безответственные, что брат не досмотрел, что я вообще дура и больше мы никуда не поедем. Я почти плакала, покусывая шашлык и постанывая от боли. Я переживала, что больше мы правда никогда и никуда не поедем, ты пытался шутить и сказал, что мама только сейчас так говорит, а завтра она передумает. Ты был прав: мы возвращались туда не раз. Поев, помыв посуду, коллективно помолчав под вечерним небом, расходились, прихватив детей и ведерки из-под ЕЖК