ДУ/РА - стр. 27

В комнате отдыха я отыскала большой кувшин, из кружки бы букет попросту вывалился, даже из той, из которой пьет Агеев, а она действительно гигантская. Я решила поставить цветы на своем рабочем месте, чтобы не забыть вечером.

Помяни черта, и он явится – едва я подошла к стойке, как из кабинета вышел Тимур. Увидев меня, он остановился и поинтересовался:

– Это что за веник?

– Это букет, Тимур Маратович. Розы, – пояснила мило я. Почему-то настроение спорить с ним и препираться испарилось, и я стала на удивление любезна.

С улыбкой я опустилась на стул, любуясь цветами.

– Убери, им не место на рабочем месте, – приказал шеф.

– Да ты поэт, Агеев, – фыркнула я. – «Им не место на рабочем месте». Они мне ничуть не мешают.

– Убери.

– Что за детский сад?! – Мое терпение лопнуло, как мыльный пузырь. – Что ты прицепился?

– Им здесь не место! – Тимур прилично повысил голос. Он выхватил цветы из импровизированной вазы. С длинных стеблей закапала вода.

В соседних комнатах услышали вопль шефа. Первыми на пороге нарисовались Стас с Денисом.

– Это моя стойка, – зашипела я, пытаясь выхватить у Тимура цветы, но придурок однозначно оказался сильнее, и я лишь ободрала пару листьев.

– Это приемная! – заорал он, а потом повернулся к парням. – Что уставились? На обед валите!

Команда была исполнена в одну секунду – все словно испарились и через полминуты ввалились в прибывший на этаж лифт. Так же быстро закрылись двери кабины, и мы остались одни.

– Агеев, ты бешеный?

Я попыталась успокоиться и дышать ровно. Тимур повернулся ко мне, сжимая охапку роз так сильно, что я услышала треск сломанных стеблей.

– Чем тебе не угодили эти цветы? Дай сюда.

– Нет, – отрезал он.

– Тимур…

– Нет. Поставлю их в комнату отдыха.

Решительно подхватив кувшин с водой, он удалился, а я от удивления раскрыла рот и развела руками.

Я посмотрела на опустевшую стойку с каплями воды. Грудь от обиды сдавило так сильно, что в глазах защипало – невольные и непрошеные слезы появились как всегда нежданно-негаданно. Что за херня? Почему я не могу поставить здесь букет? С каких пор это запрещается? На Восьмое марта Агеев не возмущался, хотя цветов мне надарили прилично. Не так много, как хотелось, но все же. И у Ларисы раньше стоял горшок с фиалкой, я хорошо помню, когда приходила устраиваться, как она поливала цветок из небольшой белой лейки. Лейка эта до сих пор где-то валяется в шкафу.

Не владея собой, я ринулась за Агеевым в комнату отдыха.

– Да что с тобой не так?! – крикнула я, толкнув его изо всех сил в спину. – Ты совсем озверел в последние две недели! То дверью прихлопнуть норовишь, то толкнешь у лифта, а теперь тебя не устраивают мои розы?!

Тимур покачнулся и выронил кувшин. Вода пролилась ему на ботинки, розы рассыпались по мокрому ковролину.

– Ты меня толкнула? – прошептал он и повернулся ко мне.

От выражения его лица я задрожала. Он двинулся на меня, я взвизгнула и попыталась выскочить в коридор. Он перехватил меня и припечатал к ближайшей стенке, с силой сдавив талию.

– Ты… меня… толкнула? – грозно пророкотал он. – Ты… подняла на меня руку? Серьезно?

– Сам виноват, незачем выводить меня из себя, – проблеяла я.

Он сжал мне горло. Легонько, но дышать я перестала, то ли от страха, то ли Агеев действительно перекрыл мне доступ кислорода.