Друзья Пушкина в любви и поэзии - стр. 33
В день свадьбы у Жуковского появились какие-то неясные, дурные предчувствия. Он даже написал Маше: «Милый друг, когда я стоял в церкви и смотрел на нашу милую Сашу, и когда мне казалось сомнительным её счастие, сердце моё было стеснено и никогда так не поразило меня слово “Отче наш” и вся эта молитва».
Но надо было как-то устраивать жизнь. Небогатым помещикам в ту пору надо было иметь какое-то казённое место – на доходы с деревень не прожить. Жуковский содействовал назначению Воейкова на профессорское место в Дерптском университете.
Но тут-то всё и началось.
Жуковский не решался приезжать в Муратово. Он понимал бесперспективность новых попыток просить руки и мечтал об одном – хотя бы жить рядом со своей возлюбленной.
Между тем молодожёны собирались в Дерпт, куда сам же Жуковский устроил Воейкова. Узнав, что Екатерина Афанасьевна едет с молодыми и берёт с собой Марию Андреевну, попросил у сестры разрешения ехать с ними. Мария Андреевна вначале согласилась – она же относилась к своему сводному брату очень тепло, она любила его по матерински. Но беспокойство о дочери взяло верх, и Жуковский получил отказ. Екатерина Афанасьевна объяснила это тем, что сватовство Жуковского и отказ ему обострил её отношения с дочерью, и теперь ей нужно было как-то их наладить.
В январе 1815 года Александра Андреевна с мужем отправились в Дерпт. С ними поехали Екатерина Афанасьевна и Машенька.
В Дерпте в то время был расквартирован егерский полк, вернувшийся из заграничного похода. На лекции к Воейкову стали частенько захаживать офицеры полка. Заходил и шеф полка генерал-майор Афанасий Иванович Красовский (1781–1843). Было известно, что именно под его командованием полк в апреле 1814 года был за отличия переименован в гренадерский егерский.
Афанасий Иванович был очарован Машей и стал ухаживать за ней, причём у него появился союзник – Воейков был заинтересован в этом браке. Но внезапно полк получил приказ следовать в новый боевой поход. Красовский в марте покинул Дерпт. В марте же, едва разминувшись с ним, в Дерпт приехал Жуковский. Рассказ о сватовстве огорчил Жуковского – быть может, он именно в тот момент начал понимать, что преградой к счастью может быть не только близкое родство, что ведь Маша – девица на выданье. Вот уж сестра, которая на два года моложе, замужем.
Жуковский снова попытался договориться с сестрой Екатериной Афанасьевной. Он хотел быть рядом, чтобы предотвратить подобные сватовства. Он обещал, что не преступит грань братских отношений. И сестра хотела верить. Хотела, но не могла. Она сделала всё возможное, чтобы не дать Жуковскому и Маше оставаться наедине, хотя и жили они в Дерпте в одном доме. Лишь тайная переписка связывала влюблённых. Так в творческом наследии Жуковского появился «дерптский дневник», ещё его называли «дерптские письма-дневники».
Конечно, эти тайные отношения отразились на творчестве поэта.
И вот тут ещё раз проявилась подлая сущность Воейкова, который ведь ещё недавно считался едва ли не другом Василия Андреевича. Он пользовался помощью и протекцией, а теперь подло шпионил за влюблёнными.
Николай Иванович Греч писал о Воейкове:
«Он обязан был всем существованием несравненной жене своей, прекрасной, умной, образованной и добрейшей Александре Андреевне, бывшей его мученицей, сделавшейся жертвой этого гнусного изверга».