Друзья по несчастью. Завещание - стр. 20
– Что произошло за время моего отсутствия? – думал, оставшись в камере. – И вообще, сколько я отсутствовал, может, меня опять закинуло туда, неизвестно куда, но, нет. Когда представился бандитам на корабле и здесь, уже в ходе допроса, моя речь произвела ожидаемое впечатление. Об Альянсе, Планетарном Союзе, Кенгирах, войне, здесь слышали. Но почему у дознавателя форма без знакомых знаков различия и язык, хоть и схожий, я понимаю, меня понимают, но отдельные фразы, слова, всё-таки выпадают из контекста, как не вполне знакомые, или прошло слишком много времени, или…» – тут дверь моей камеры плавно отъехала в сторону. В дверном проёме увидел невысокий силуэт, облачённый в свободные, ниспадающие одежды. Он стоял, не проходя внутрь. Разобрать его черты лица не смог. Яркий свет из коридора, попадая в плохо освещённую камеру, слепит, не позволяя рассмотреть очередного незнакомца. Я стоял, не двигался с места, ожидая первого хода со стороны неизвестного, но незнакомец сделал шаг назад, и дверь затворилась, оставив меня в полумраке.
«И, что это было?» – недоумевал я, усаживаясь обратно на жёсткую кровать, заправленную тощим одеялом.
«Как будто мне больше делать нечего, как выступать в роли экспоната музея или ещё лучше животного в зоопарке. Что показывали меня неизвестно кому, это точно, но кому? Им что, лень, или нет технической возможности переслать моё изображение, записи допросов или, не знаю, отчёт с видеокамер, которыми напичканы не только коридоры, но и, считай все помещения, где я только успел побывать».
Желудок непривычно заурчал, требуя пищи. Я успел привыкнуть, что хоть и нахожусь в заключении, но кормят тут строго по часам. Один раз, когда допрос затянулся, так обед доставили, прям в допросную, где я, не скрывая своих умений ловко пользуясь столовыми приборами, а они, знаете ли, несколько отличаются от привычных земных, поразил своим знанием этикета одного из дознавателей, который, видимо, ожидал, что я, как дикарь, накинусь на еду, но не тут-то было. Знай наших! У него челюсть так и отвисла. Ещё бы, в скафандр я облачился, не снимая своего одеяния. Возможно, это и вводит в заблуждение представителей спецслужб по поводу моих слов, что я – гражданин Альянса. В том, что мной занимаются именно спецслужбы, я не сомневаюсь, только остаётся открытым один вопрос, что это за спецслужбы, какой страны, объединения, альянса или союза. С тех пор, чтоб не смущать офицеров знанием этикета и умением пользоваться столовыми приборами, в допросе делали перерыв на приём пищи, а сейчас, привыкнув к распорядку дня, мой желудок неосознанно требовал еду в привычное для него время.
– В качестве экспоната побывал, может, не устроил мой внешний вид и теперь меня что, голодом морить станут? – возмущался я, измеряя шагами камеру. – Десять шагов вперёд. Остановка. Четыре шага влево, десять шагов назад, – проговаривал вслух свой моцион. Я знал, что за мной наблюдают, просто иного и быть не могло, и старался не производить неадекватных неоднозначных действий, которые могут интерпретироваться не в мою пользу. Ожидание становилось томительным, измерив камеру своими шагами полторы сотни раз, подошёл к двери с намерением добиться объяснений, когда меня будут кормить. Всё-таки голод не тётка, если уж не верят, что я гражданин Альянса, герой войны, пусть хоть моральные законы приличия соблюдают, но не успел нажать на вызов переговорного устройства, как створки двери распахнулись.