Друзья и недруги. Том 2 - стр. 21

– Слышал ли ты что-нибудь о леди Марианне?

– Слышал ли я о ней? – тягучим голосом переспросил дядя Гесберт и вдруг перекосился от злости: – Я видел ее – и не так уж давно, чтобы забыть, как мне того ни хотелось бы.

Я почувствовала, как пальцы сэра Гая, сжимавшие мою ладонь, едва ощутимо дрогнули. Испугавшись, что его взволновало упоминание о леди Марианне, я подняла на него глаза. Поймав мой взгляд, он улыбнулся, поцеловал мою руку, потом приложил губы к моей щеке, и я совершенно успокоилась. Я ведь тогда еще не знала, как хорошо он умеет владеть собой и скрывать свои истинные чувства.

– Расскажи, – тем временем предложил дядя Роджер.

– Что тебе рассказать? – спросил дядя Гесберт, всем видом выказывая нежелание говорить о леди Марианне. – Где она? В Шервуде. Чем занимается? Разбоем, как и все, кто там скрывается. Как выглядит? Носит мужскую одежду, вооружена и мечом, и ножами, и луком, острижена как овца. Не женщина, а оруженосец лорда Шервуда. Довольно?

– А что, он ее отличает среди прочих своих стрелков? – очень тихо спросил сэр Гай.

Дядя Гесберт бросил взгляд в его сторону и презрительно скривил губы:

– Скорее опекает, как командир новобранца.

После этих слов сэр Гай расслабился, очень довольно улыбнулся и непринужденно поднес к губам кубок с вином. Дядя Роджер, напротив, помрачнел и нахмурился.

– Что с тобой, Роджер? – спросил дядя Гесберт, от чьих острых глаз ничто не могло ускользнуть.

– Все-таки я обошелся с ней чрезмерно жестоко! – признался дядя Роджер и тяжело вздохнул.

– Она это заслужила, – хладнокровно заметил сэр Гай, и дядя Гесберт склонил голову в знак согласия с ним.

– Но что она совершила и в какой жестокости ты себя коришь, дядя?! – не выдержала я.

Вместо дяди Роджера мне ответил сэр Гай:

– Она нанесла сэру Роджеру страшное оскорбление, дорогая Беа, унизила его честь, за что он наказал ее, заклеймив раскаленным железом.

Я не могла прийти в себя от услышанного. Благородную девицу опозорили клеймом? Действительно жестокое наказание! Но чем она оскорбила дядю Роджера, я так и не поняла, а объяснять, судя по лицам и дяди Роджера, и сэра Гая, и дяди Гесберта, мне не собирались. Брайан же ничего не знал и был ошеломлен тем, что услышал, в той же мере, что и я.

– Но как она оказалась в Шервуде? – спросил мой брат. – Ее отца убили люди лорда Шервуда, а она пополнила ряды его войска? Разве такое возможно?

– Ей ничего другого не оставалось, – сказал сэр Гай. – Где она могла найти пристанище? Полагаю, валлийская родня не приняла бы ее, а больше у нее никого нет. Брат с королем Ричардом в крестовом походе, но, думаю, и он отверг бы такую сестру.

Дядя Роджер снова вздохнул и сокрушенно покачал головой:

– Я мог бы отправить ее в монастырь, а не подвергать наказанию.

– Ее не приняла бы ни одна обитель! – отрезал дядя Гесберт. – А если бы приняла, я потребовал бы изгнать ее. Говоришь, ты жестоко с ней обошелся? Нет, Роджер, ты проявил непростительную мягкость. Тебе следовало казнить ее, сжечь прямо во дворе Фледстана, чтобы другим было неповадно грешить так, как она. А ты дал ей сбежать.

– Довольно о ней, мои лорды, – пресек спор сэр Гай. – Жизнь, которую она теперь ведет, и врагу не пожелаешь. Лорд Шервуда не дает спуску своим стрелкам, за каждую оплошность карает без всякого снисхождения. Сами подумайте, какой из нее воин? Не удивлюсь, если плеть гуляет по ее спине пусть не каждый день, но раз в неделю уж точно.