Друзья и недруги. Том 1 - стр. 66

Забыв обо всем, Вилл опрометью бросился на улицу, следом за ним – Джон и Элизабет. К господскому дому со всех сторон бежали люди. Обступив дорогу, они замирали на обочинах, замолкали, а мимо них в мертвой тишине ехали Эдрик и Робин. Кони спотыкались на каждом шагу от усталости. Перед Робином в седле сидела маленькая Клэренс и крепко спала, прижавшись к брату. Спала и Тиль, сидевшая на конском крупе у отца за спиной. Вилл заметил, что лицо брата было серым от усталости и Робин держался в седле скорее силой духа, чем тела. Потемневшие глаза скользнули по толпе, по лицу Вилла, и тот понял, что брат не заметил его среди прочих жителей Локсли.

Остановив коня, Робин спрыгнул с седла, снял так и не проснувшуюся Клэренс и с сестрой на руках, ни на кого не глядя, вошел в дом. Эдрик тоже спешился, но прежде чем последовать за Робином, обвел собравшихся людей суровым взглядом.

– Я привез к вам моего и вашего лорда – графа Хантингтона. Не обманите мое доверие! Те, кто погубил графа Альрика, рыщут по всем дорогам в поисках лорда Робина, чтобы убить и его. Никому не говорите, даже на исповеди, что граф Хантингтон нашел приют в Локсли.

Взяв на руки дочь, Эдрик ушел в дом следом за Робином. Постояв в молчании, люди начали расходиться. Вилл стоял неподвижно, не сводя глаз с двери, за которой скрылся брат. Элизабет дотронулась до его локтя и спросила:

– Что же ты не идешь к нему?

– Сейчас пойду, – медленно, словно каждое слово давалось ему с трудом, сказал Вилл. – Мне только надо взять для него одну вещь.

Он быстро вернулся домой и, оставив Элизабет отвечать на вопросы Барбары, бегом поднялся в свою комнату, достал из сундука припрятанный Элбион и сбросил с него намотанную поверх ножен ветошь. Вернувшись к господскому дому, Вилл собирался толкнуть дверь, как она сама распахнулась и на пороге возник Эдрик. Сложив руки на груди, он привалился плечом к дверному косяку и окинул Вилла очень недобрым взглядом.

– Явился?

– Пропусти меня, – потребовал Вилл, надеясь обойтись без обычной ссоры с Эдриком. – Я должен увидеть Робина.

– Ты должен его увидеть? – повторил Эдрик, не шевельнув ни единым мускулом и по-прежнему заслоняя дверной проем. – С какой же целью, позволь спросить?

– Я принес ему Элбион, – ответил Вилл.

Эдрик бросил взгляд на меч, узнал его, и неприступное лицо наставника смягчилось, но самую малость. Он протянул руку, безмолвно предлагая отдать меч, но Вилл отрицательно покачал головой.

– Нет. Я сам отдам его Робину.

– Сам? – протянул Эдрик и прищурился, не сводя с Вилла глаз. – А почему ты решил, что граф захочет с тобой увидеться?

Вилл промолчал, но его лицо выразило упрямство и решимость настоять на своем. Отбросив притворную сдержанность, Эдрик рассвирепел и прорычал:

– Ах ты паршивый неблагодарный щенок! Где ты был, когда твой отец попал в засаду и встретил свою погибель? Где ты был, когда граф Робин защищал Веардрун? Сидел под юбкой у своей мамаши, такой же трусливой, как ты сам?

– Не смей оскорблять мою мать, – ответил Вилл, побледнев от упреков Эдрика.

– Не сметь оскорблять ее? Да ее с грязью надо смешать только за то, что она родила тебя, дрянное отродье! Граф Альрик воспитывал тебя наравне с законным сыном, приказал всем именовать тебя лордом, хотя какой ты лорд? В обмен на имя и герб от тебя потребовали всего лишь подписать отказ от сомнительных прав, которые якобы дает твое старшинство, и принести присягу на верность лорду Робину. И что сделал ты? Оскорбил отца, сбежал из Веардруна, проявил отвратительное непослушание, когда он посылал за тобой. Да будь я на его месте, то утопил бы тебя, как топят негодный помет от блудливой суки. Отдай Элбион и убирайся! Граф не станет знаться с тобой.