Другой мир. Возвращение - стр. 27
Причины такого необычного внешнего вида быстро стали хорошо понятны, ибо, я активно копался в мыслях лейтенанта. Его батальон принимал участие в учениях на Семипалатинском полигоне. 25 апреля 1985 года там планировалось испытание очередного ядерного заряда. Взрыв был подземным, однако, командование решило проверить эффективность систем защиты Т-72 от оружия массового поражения, в условиях максимально приближенных к боевым. Радиоактивной пыли в тех местах – хватало с избытком.
Являясь командиром танкового взвода – Никитин вывел своих подчинённых на заранее намеченные позиции. Танки заглушили двигатели, загерметезировали боевое отделение и отделение управления и включили системы, обеспечивающие создание избыточного давления воздуха внутри корпуса. Потом лейтенант почувствовал, как содрогнулась земля, в глазах стало темно и он потерял сознание…
Вот и причина переноса! Видимо, энергия близкого ядерного взрыва поспособствовала образованию дыры в пространстве, в которую этот танк и провалился. Эта теория казалась вполне логичной, но она не объясняла главного: Где мы сейчас? И почему наша «встреча» произошла не на Терруме?! В том, что мы находимся именно на Земле – я уже практически не сомневался. Скорее всего, вышла случайность, вероятность которой составляет тысячные доли процента и именно этим можно объяснить подобный парадокс. Мне очень хотелось так думать…
Тем временем, лейтенант выбрался на броню и начал колдовать с дозиметром. Возился он пару минут, а затем снял противогаз, уставился на «Запорожец», потом на меня и произнёс единственную фразу: «Где мы»? Признаться – этот вопрос волновал меня не меньше. Начали личное общение. Лишних доминант я старался не накладывать. У Алексея болела голова, и чувствовал он себя – не лучшим образом. Со своей стороны пояснил, как оказался здесь я: ехал домой, попал в туман, ударился о препятствие. Вот собственно и всё. И ни капли лжи, при этом…
Туман уже почти рассеялся, и стало понятно, что здесь наступил полдень. Лейтенант осматривался вокруг, удивляясь коренному изменению окружающей обстановки. Ну да, мгновенно перенестись из голой степи в густой лес – это очень необычно. Однако Никитин предпочитал мыслить логически и предполагал, что это «перемещение» – лишь последствия сильного удара по голове и частичной потери памяти. Его сознание тоже цеплялось за привычную реальность…
Далее мне удалось привести в чувство остальной экипаж. Они вылезли из люков почти одновременно: механик – водитель, младший сержант – Иван Малов и наводчик – оператор, ефрейтор – Николай Будаев. Немедленно бросились с вопросами к своему командиру. Пока экипаж пытался прояснить текущую обстановку, рассмотрел их внимательнее. Одеты все были в чёрные комбинезоны и короткие сапоги. Справа на груди – шеврон в виде танка. На плечах погоны со знаками различия. На головах – очень привычные по виду шлемы. Сразу видно – настоящие советские танкисты. Черты лица Николая оказались не славянскими – он был родом из Улан-Удэ, бурят по национальности. Экипаж этот – числился в их полку образцовым. Все комсомольцы, отличники боевой и политической подготовки. М-да, угораздило же вас, однако…
После бурного обсуждения текущих событий перешли к практическим действиям. Я немного отодвинул «Запорожец» от танка и оценил размер ущерба: разбиты правая фара, габарит и поворотник, помято крыло и часть бампера спереди. Однако машина осталась на ходу. Впрочем, спереди тут и ломаться особо нечему. Подправил только монтировкой крыло, которое стало слегка задевать за переднее колесо.