Другой мир. Хроники исхода. (Обновлённая авторская версия) - стр. 23
Я ловил изумленные взгляды, в которых были скорее опаска и интерес, чем страх и ненависть. По дороге рассматривали детали деревенской жизни и людей. Ну что сказать – жили здесь небогато, но и явной нищеты тоже не видно: во дворах бегали куры, а также что-то хрюкало и блеяло. Каких-то механизмов и серьезного оружия мы не заметили. Правда, у старосты на поясе висел нож в кожаных ножнах. Одежда местных также имела много кожаных элементов, от обуви, поясов и жилеток, до штанов. Подошли к воротам местной «администрации». Они были открыты, и мы увидели приличный дом-пятистенок на высоком фундаменте из природного камня. Вокруг располагались хозяйственные постройки. Фыркала лошадь в стойле. Звеня цепью, гавкнула и сразу замолчала дворовая псина.
На пороге дома стояла женщина – в длинном домотканом платье, с испуганным выражением лица – видимо хозяйка. Староста сделал приглашающий жест внутрь и снова поклонился. Внутри царил полумрак, маленькие окна были забраны какой-то полупрозрачной пленкой, стояла печь с трубой, уходящей наружу, также сложенная из природного камня. Мебель грубая и массивная – стол, лавки, табуретки. Икон и прочих предметов культа я не заметил, и, решив рассмотреть все внимательнее – достал фонарь. Луч света в полутемной комнате вогнал хозяев в ступор, и стали видны их восхищенно – испуганные взгляды. Хозяйка, при этом, то ли стонала, то ли мычала потихоньку. Ну, а что? Маги мы, или как? Однако не стал пугать народ долго и выключил свет. Хозяева зажгли на столе плошку с фитилём. Его небольшой огонек – слегка разогнал полумрак.
Присели за стол. Положили оружие рядом с собой (отметил пристальный взгляд старосты при этом). Затем женщина принесла и поставила перед нами глиняные миски и кувшин. Следующим заходом она принесла кружки, также из обожженной глины, и еще тарелки с едой. На столе оказался приличный кусок копченого мяса, что-то белое (видимо сыр), нарезанное небольшими зернистыми ломтями и круглый каравай. Хозяин вынул нож и стал пластать мясо. Первый испуг его, очевидно, прошел, и он демонстрировал свое гостеприимство. Ну что ж, можно и закусить, не отравят, поди, магов-то?
Угощение было вкусным: мясо оказалось нежнейшим копченым окороком, а сыр и хлеб – домашними и свежими. В кувшине плескалось что-то похожее на яблочный сидр, легкий и освежающий напиток. Разговор наш состоял из жестов и коротких фраз. Между собой мы обменивались мнениями на общепонятной нам смеси немецкого и английского. Причем, мне показалось, что язык Гете и Гитлера – вызывает у старосты смутное узнавание. Познакомились. Хозяина звали Сван. Мы с Шурой тоже обозначили себя – Алекс и Алекс. Ну, а как еще звучат наши имена на иностранном? Сван удивился, но проглотил. По окончании трапезы хозяин поднялся, и низко кланяясь, пригласил нас в соседнюю комнату. Там на кровати сидела девочка, лет десяти на вид, худенькая и бледная. Она не была лежачей больной, но выглядела явно нездоровой. Кажется, нам предлагают заняться лечением. Переглянулись, Шура пожал плечами.
Роль «дохтура» – пришлось изображать мне. Шура ассистировал – как мог. Я потрогал лоб ладонью, температуры вроде не было, проконтролировал губами, при этом ребенок испуганно вздрогнул. Сделал успокаивающий жест. Жестами же, попросил открыть рот и высунуть язык. Достал фонарик, зажег. Снова испуг, вплоть до паники, насилу успокоили. Горло вроде не красное. Напоследок потрогал лимфоузлы на шее. Да ничего я в этом не понимаю! Просто делал так, как осматривала меня наш участковый педиатр, когда-то. Стетоскопа у меня нет. Поэтому ничего слушать я не стал. Ну и хорошо – все равно не умею! Напоследок достал карамельку. Развернул фантик и вложил в ротик больной.