Другие времена - стр. 26
После челночниц были еще тренер и начальник известной футбольной команды Высшей лиги из города Москвы, ехавшие в город Хельсинки.
Приехав в город Хельсинки, они с грустью обнаружили отсутствие десяти тысяч долларов, выданных им на командировку.
Не доставили радости эти десять тысяч и Наташе.
Из десяти тысяч, привезенных из Выборга, ей Жмых выдал только тысячу семьсот, остальное ушло якобы в «котел».
И все-таки коллеги поздравляли Наташу, поздравляли в доме 27, на проспекте Энтузиастов, где Наташа жила в это время у Коли Покромкина, там был устроен чудесный вечер. Были только свои. Все посматривали на Наташу с гордостью и немножко с хорошей завистью, а вот у нее на душе уже тогда было тревожно.
Многим мастерам своего дела знакомо это чувство: успех пугает.
В команде крепких профессионалов, где топ-менеджером Костя-Жмых, Наташу не понимали, от нее ждали новых успехов, новой добычи. Взявший под свое покровительство Наташу-сибирячку Жмых сиял от счастья и подумывал о том, что, может быть, надо забрать Дрезину от Покромкина…
Вот он как раз и выпендрился в адмирала, провожая Наташу в мурманский рейд, чтобы произвести на нее сильное впечатление.
Перед этим был разговор, как бы предваряющий начало серьезного ухаживания.
– Я на адмирала похож? – спросил Жмых Дрезину.
– На боцмана ты похож. Был у меня один капитан второго ранга, так ты даже на него не похож, – сказала Наташа, чувствуя свое положение таким же прочным, как у современных СМИ, тоже не опасающихся говорить влиятельным людям дерзости.
– Посмотрим, – пообещал Жмых и провожать Дрезину отправился в адмиральском мундире, украденном в поезде из чистого озорства у форсившего в этом наряде актера Петрозаводского драмтеатра, ехавшего с гастролей на спор в морской форме. Комплекцией и ростом этот заслуженный артист совпадал с пожелавшим остаться неизвестным Костей-Жмыхом.
Так ведь и в Наташе был талант!
Еще немного, и она поднялась бы на ту высокую степень своей рискованной, но не такой уж и редкой профессии, когда клиента «обносят» не вчистую, а «половинят».
Что это значит?
Это значит, что вы приподнимаете, к примеру, полку со спящим клиентом, запускаете руку в открывшуюся щель, открываете чемодан или дорожную сумку, не блещущие, кстати, разнообразием замков, находите там кошелек, бумажник с деньгами, словом, «лопатник», и на ощупь, доверяя лишь своему чутью, вслепую отсчитываете примерно половину находящихся в «лопатнике» денег.
Взяли.
Опустили полку.
Покинули купе или легли снова спать, как ни в чем не бывало, если едете здесь же, на соседней, к примеру, полке.
Что происходит дальше?
А дальше клиент просыпается, рано или поздно лезет в бумажник, видит, что деньги на месте. Это редчайший случай, чтобы человек стал вдруг в вагоне пересчитывать свои деньги, не все же такие, как Гурамалиев. Видит человек, что деньги на месте. И живет безмятежно до той самой минуты, когда, покинув поезд, скорее всего уже дома или в гостинице, обнаруживает недостачу. Меньше всего подозрений, как правило, на попутчиков. И главный аргумент – если бы это был вагонный вор, то утащил бы все, и вместе с бумажником и с документами. Вот и сыплются подозрения то на любовницу, то на жену, то на беспутного сына, последнее время остро нуждающегося в деньгах.