Другая война - стр. 19

– А ты мои руки видел? – Качан показал огромный бицепс.

– Ну, дак…

– Тогда чего спрашиваешь?

– Я к тому, чего ты «пушкой» не мочканул?

– Правда, почему, Качан, ты их из пистолета не положил, было бы всё ништяк. – Поинтересовался в свою очередь Ништяк, прозванный так за любимое словечко. – У них же оружия не было. Наверное, думали и так с тобой справятся.

Ништяк, повадками похожий на бывшего уголовника, никогда не был таковым. Незнакомых с ним людей часто вводила в заблуждение его манера держаться, но на зоне Ништяк был лишь в качестве охраны. Точнее отслужив два года во Внутренних войсках в Ухте, он навсегда заимствовал из холодной Коми воровские привычки, приучившись за время несения службы к чифирю, к игре в буру и блатным словечкам. Сам же он зоны практически не охранял, служа в полку ВВ в комендантском взводе.

– Да некогда было за «токарем» тянуться. Быстро тогда всё произошло. Я же с тренажёрного зала домой возвращался, к подъезду уже шёл, когда эта кодла на меня навалилась. Ребята всё такие здоровые, с монтировками в руках, а сами руки в блестящих кастетах. Хотели меня проучить за то, что я их бугра в той драке у сауны на жопу посадил. Ну, помните?

– Помним, помним, – Котёл заёрзал на сиденье от предвкушения рассказа Качана. – Чё, дальше-то было?

Котёл, получивший своё прозвище из-за фамилии Котляров, никогда не пропускал различные драки и потасовки. Здоровый, высокий, под два метра ростом он всегда отличался взрывным, задиристым характером, что до армии на «гражданке», что во время службы в Морской пехоте на Дальнем Востоке, что орудуя в бригаде Качана. Имея прекрасные навыки бойца, Котёл был на хорошем счету у своего бригадира.

– А чё было? Ничего особенного. Вижу, от подъезда толпа на меня прёт, – они ведь ко мне домой наведывались, а дома никого, вот заводские и вышли воздухом подышать. Первого с куском водопроводной трубы я сразу же с первого подскока вырубил. Потом эту самую трубку подобрал. Увесистая такая, специально подготовлена, свинцом залита. Пока железяку подбирал, меня кто-то по башке кастетом зацепил. Тут меня такая злость взяла, крышняк поехал, и я пошёл эту заводскую братву метелить, только кровь да мозги в разные стороны полетели. Остановился, когда добивал последнего. Вижу, сдох падла, лежит на земле раскорячился, весь в крови и соплях. Остальных потом в реанимации еле откачали. С тех пор больше не дёргался их бугор на меня. Как-то повстречались, так он свернул в сторону, «закосил», будто меня не видит. Так бочком и слинял, падла.

– Так чё, ты до сих пор с ним не поквитаешься? – На этот раз поинтересовался Жук, который сам бы этого дела никак не оставил без последствий для противоположной стороны. Дрался он хоть и похуже того же Китайца, но, как говорится, наглость второе счастье, им в полной мере обладал Жук, зачастую берущий своих противников напором и внезапным натиском. В отличие от «братьев» по бригаде в армии он служил не в боеспособных войсках, отпахав два года срочной в стройбате. Но это не мешало Жуку, пройдя школу жизни сравнимой разве что с выживанием в зоне, чувствовать себя равноправным бойцом. Всегда помня золотое правило, гласящее, что два солдата из стройбата заменяют экскаватор, Жук никогда не падал духом, даже попадая в самые безвыходные передряги. Благодаря своему напористому характеру, он до сих пор выходил из них целым и невредимым. Наглость браться за подчас неразрешимые вопросы всегда помогала Жуку выжить, хотя со временем могла сыграть с ним и злую шутку.