Друг Президента - стр. 38
– Для тебя новость, что я сейчас в твоей студии, в твоем кабинете с автоматом, – интересная?
– Горячая, очень горячая. Я бы включил в выпуск, случись такое с другими.
– Но это случилось с тобой. Так что постарайся быть убедительным, – Умар потрепал Балуева по щеке, – как у вас принято говорить? Новости – моя профессия?
– Прямо сейчас?
– Именно. Начинай, – и Умар придвинул аппарат к Балуеву.
Бихлис стояла у дверного косяка так, как вернулась с улицы: в белом парике, в пальто.
– А ты не стой, словно в гостях. Ты здесь хозяйка, а не он. Садись и ствол с него не спускай. Если болтать лишнее начнет, стреляй сразу в голову. И глушитель свинти, так, чтобы на том конце провода услышали.
Балуев с ужасом сообразил, что от страха позабыл номера телефонов, по которым ему приходилось звонить несколько раз в день.
– Я записную книжку возьму, – вопросительно посмотрел он на безразличную ко всему Бихлис.
– Надо – бери, – голос женщины, сидевшей перед ним на расстоянии вытянутой руки, звучал глухо, словно издалека.
– Вот, вот она, – демонстрировал владелец «Ока» ежедневник в матовой кожаной обложке, извлеченный из портфеля. – В Германии на распродаже купил, – продолжал тарахтеть Балуев, боясь умолкнуть, – она двадцать пять евро стоила, а я ее за пятнадцать купил. Повезло. Хоть и на прошлый год, а какая разница? Только дни недели разные. Я же каждый день работаю и в выходные.
Балуев чувствовал, что, когда он говорит, Бихлис прислушивается и в ее глазах появляется что-то осознанное, но стоит замолчать, и перед ним появится женщина, лишенная чувств, мыслей, способная нажать на спусковой крючок, когда ей вздумается.
«Да она с ума сошла, – в отчаянии подумал Балуев, – с Умаром хоть договориться можно. Он знает, чего хочет. А с ней? С ней не договоришься. Нажмет на спуск и глазом не моргнет».
– Вот, обрез у записной книжки золотой, – пролистал страницы владелец студии.
Умар действовал быстро. Братья Магомед и Таус уже включили генератор, коридоры студии залил яркий слепящий свет.
– Включай прерванный фильм, – распоряжался главарь террористов в аппаратной.
– С какого места? – задал чисто профессиональный вопрос видеоинженер и, заметив непонимание в глазах Умара, пояснил: – Я могу отмотать так, чтобы конец фильма совпал с началом новостей.
– Мне по хрену. Делай как знаешь.
Погасшие мониторы ожили. На одном шел фильм, и цифры в черной рамке прыгали, отсчитывая время назад. На другом виднелась погруженная в полумрак эфирная студия.
– У вас титры на экран Тася заводит? Отсюда? – прищурился Умар.
– Да, она… пульт здесь… – растерялся видеоинженер.
Ему казалось, что, пробудь Умар на студии еще пару дней, он будет управляться с эфиром не хуже Балуева или продюсера.
Главарь террористов метнулся в кабинет, где сидела Тася. Он вошел так решительно, что девушка еле сдержалась, чтобы не закричать.
– Умар, ты что… – зашептала она, когда тот потащил ее за руку, – не надо.
Ей казалось, что ее тащат на казнь.
– Заткнись, дура, и слушай.
Тася уже рыдала. Умар пару раз несильно съездил ей по щекам растопыренной пятерней.
– Слушай, я сказал, – он протащил ее по коридору, втолкнул в аппаратную, буквально бросил на кресло, – запустишь поверх фильма титр: «Смотрите экстренный выпуск новостей». И пусть идет через каждые полминуты. Все ясно?