Друг моего отца - стр. 3
Правда, стояли они тут не по мою душу, но я точно догадывался по чью.
— Да, Валер, стареем. И глаз не тот, и нюх не тот, — выслушивая уже сетования старого приятеля, пыхтел я в трубку, проигнорировав лифт, и шагал на шестой этаж по ступенькам. — Так сорок лет вроде не отмечают, так что я тихо сам с собою, никаких сабантуев... Нет бабу мне в подарок не надо, — провернув замок, толкнул я дверь. — С бабами я сам как-нибудь, — не останавливаясь на пороге, дошёл я до спальни и в качестве команды «Подъём!» шлёпнул по голой заднице ту, что до сих пор валялась в постели.
— Ай, холодная рука, Арман, — дёрнулась она.
— Девственницу? Омолаживаться? Реально помогает? — усмехнулся я на его неожиданное предложение. — Не, это ты у нас, Валера, любитель кокетливых созданий. А я в детдоме вырос, там они все больше отчаянные, зверьком, — зачем-то вспомнил я девчонку из парка, наверное, потому, что только что видел. — Но тогда да, было. Узкая щёлочка. Первая кровь, — я сбросил на пол одеяло, полностью обнажая девушку на кровати. И кивнул головой «на выход», когда она, лениво обернувшись, открыла один глаз. — Да ни говори, сейчас тяжко с этим, — поддакивал я. — Они же со школьной скамьи теперь трахаются. А проблемы с несовершеннолетними нахуй никому не нужны. Ага... Ну, давай, Валер! Спасибо!
— Пора своих детей заводить, а он всё о малолетках разговоры ведёт, — промычала гостья.
Отключив телефон (не хочу никого слышать, задолбали), я подтянул за ногу эту неожиданно не в меру разговорившуюся куклёнку к краю кровати.
— Слышь, пасть завали. Я час назад сказал: уёбывай. Какого хрена ты ещё валяешься?
— Арман, прости, — резко сев, испуганно глянула она на меня и принялась натягивать трусики.
— И кстати, Карина. Там твои сраные папарацци всю ночь висели как голуби на решётке. Весь въезд зассали и заплевали харчками, гадая, к кому же ты сюда приехала. А выбор тут, надо сказать, большой. От потомственных аристократов до политиков, бизнесменов и бандитов. Так что давай пошевеливайся и через чёрный ход.
— Вот суки, — опустила она ноги на пол. — Никуда от них не скроешься.
— Если разъезжать на лимузине, да ещё после сольного концерта, то чему удивляться, — швырнул я этой популярной певичке что-то из её шмоток, первое что подвернулось под руку. — Но, если ещё раз так припрёшься, будешь своими наманикюренными пальчиками лично фасад отмывать и асфальт ногтями отскребать. Давай, давай, в темпе! Не вынуждай меня вышвырнуть тебя в чём есть, — не на шутку разозлился я.
Хотя было бы на что. На трёп этого безголосого силиконового чучела? Но слова о детях как-то неожиданно резанули.
«День, наверно, такой, — захлопнул я за ней дверь и отправился в душ. — Бляцкий сорокет. Словно за какой-то рубеж шагнул, разменяв пятый десяток».
После, стоя в халате у окна и запивая таблетку — голова так и не прошла — я смотрел на здание Галереи, что с мансардного этажа известного доходного дома просматривалось как на ладони.
«Арман-Галерея». Частный музей искусства. И этот, что напротив окон, у меня не один. Таких Галерей я открыл несколько, в разных городах мира. Наверно, надо гордиться. Построенные на собственные деньги, охраняемые покруче чем Форд-Нокс (хранилище золотых запасов США), в моих Галереях находились и ценности, пожалуй, покруче. Лучшие музеи мира доверяли мне, Арману Чекаеву, когда-то нищему детдомовскому парню, выставлять свои шедевры. Являл этому миру я и жемчужины частных коллекций. По секрету: не все они даже чужие.