Друд – сын пирата - стр. 17
«Теутберга» взяла курс вдоль побережья. Когда начали сгущаться сумерки, и береговая линия превратилась в сплошную серую полосу, капитан пригласил гостя и племянника на ужин. Им была предложена свежая солонина, сыр, хлеб, и вино.
–Ну, выпьем за встречу! – подняв оловянный стакан, сказал дядя Бертен.
Увидев, что Друд отхлебнул всего два глотка, старый капитан застыдил его:
– Так–то вы рады вашим друзьям, господин Шанталь! Пейте, отличное вино, ведь вы мужчина, а не кисейная барышня! А ну–ка, подняли залпом и выпили!
Друд зажмурился и вылил в себя весь стакан. Вино обожгло ему горло, он закашлялся. Лишь много позже молодой Шанталь узнал, что поили его клюквенной водкой, имеющей тёмно-красный цвет.
–Молодец, молодец! – воскликнул капитан. – А вот запить, тогда легче будет! Только пить залпом!
Зажмурив глаза, Друд взял из его рук стакан и опрокинул его в горло. Это снова была водка. Её остатки он выплюнул на пол.
– А теперь нужно заесть, и вы будете, как свежий огурчик, господин Шанталь, – пообещал дядя Бертен.
Он ещё пил с Подлером, что-то рассказывал, хлопал Друда по плечу, но мальчик уже ничего не понимал. Кровь прилила к его лицу. В голове шумело. Он глупо хлопал глазами, пытался что-то сказать, но язык во рту точно распух и не поворачивался. С каждой минутой ему становилось всё хуже, пока сонное оцепенение не сковало его.
Очнулся Друд в матросском кубрике. Открыв глаза, он увидел железный фонарь, со скрипом раскачивающийся под потолком. Фонарь еле светил, отбрасывая на лица матросов, спавших вокруг, мертвенные тени. Друд лежал в гамаке. Повернув голову, он увидел, что в соседнем гамаке, свесив одну ногу, спит какой-то здоровенный детина с лысым черепом, покрытым завязанной сзади грязно-голубой косынкой. Сосед лежал так неподвижно, что Друд испугался, не умер ли он. Но в следующий момент детина всхрапнул.
Голова Друда раскалывалась, во рту было отвратительно. Улучшению его самочувствия отнюдь не способствовал густой запах чеснока, пота и винного перегара, стоявший в кубрике. Слабо и смутно соображая, Друд вылез из гамака и наступил на чью-то руку. Матрос не проснулся, но грязно обругал его.
Друд двинулся к выходу, теряясь в догадках, то ли это его так шатает, то ли корабль так швыряет на волнах. Открыв дверь, он глотнул свежего воздуха и прислонился виском к косяку, так как голова закружилась. Через некоторое время ему полегчало, и мальчик стал даже различать окружающие предметы.
По–видимому, была глубокая ночь. Тёмное небо почти сплошь усыпали звёзды. Шхуна слегка покачивалась и поскрипывала. Вся палуба была окутана сумраком. Прислушавшись, мальчик уловил голоса.
–Так это точно он? – спросил незнакомый голос.
–Точно он, я сам его видел, – отозвался голос капитана.
–И можно доказать, что он был пиратом?
–Можно. Он оставил себе на память подсвечник в виде девки, держащей над головой чашу. Племянник сам её видел.
–Мало ли подсвечников на свете!
–На нём есть подпись с именем хозяина. Мы уже довели до сведения родственников этого Браси, что у некоего господина Шанталя находится подсвечник, принадлежавший их погибшему родственнику. В ближайшие дни они заявятся с мировым судьёй в его дом и потребуют объяснений.
–Он может сказать, что купил его.
–И это продумано. Как только заварится каша, мы напустим на него вдову Зяблика. Она заявит, что узнала его как соучастника преступлений её мужа. Чтобы проверить её слова, с каторги доставят самого Зяблика. Уж он-то не упустит возможность утопить человека, упёкшего его на пожизненную каторгу!