Дрозофилы - стр. 15
– Допрыгалась все же, – Ллэх, разглядывая висящее бездыханное тело, сплюнул на пол.
– Сними ее, – пигмей первым пришел в себя и начал наводить порядок:
– Грут заткнись, не ори, как баба! Ллэх, тащи Вэлту к келингану.
Рост позволял кордиканцу осторожно снять тело араханки с рогов. Взяв ее на руки, он в спешке ушел. Пигмей выскочил вслед за ним.
Коротышка вернулся минут через двадцать.
– Что с ней? – Анна немного успокоилась, но зубы все еще выбивали дробь от испытанного шока.
– Хреново с ней, грут.
– Она мертва?
– Да.
Эд выдержал паузу.
– Мы не имеем к тебе претензий, грут, – начал он осторожно. – По сути, Вэлта сама во всем виновата. Чертова паучиха! Решила развлечься, а тебя не предупредила об особенностях своего организма. Понимаешь, у них, араханок, все очень сложно в партнерских отношениях. По их природе самка убивает самца во время спаривания. Мужские особи у них редкость. Их берегут даже не для размножения, а как генетический резерв. Появляются на свет они уже давно в инкубаторах. Правят у них тоже, конечно, самки. Есть король, но чисто для представительских и церемониальных целей. При ритуальных спариваниях на самку надевают специальный намордник, чтобы она в порыве страсти не прикончила партнера. Вэлта давно мечтала перепехнуться с грутом. Во-первых, у вас всегда стояк. Это уже ваша физиология. А во-вторых, у тебя броня, которую не прокусишь. Вот только предупредить тебя, она видимо забыла. Или не захотела. За что и поплатилась. Так что мы – без претензий. Но, понимаешь в чем дело. Вэлта – наследная принцесса в одной из царственных ветвей Араха. Эти бабы все сумасшедшие. У них в таких случаях полагается вендетта. Мы, конечно, все объясним. Но семейные традиции не отменишь. Тебя будут искать. По закону – три года. Если найдут – убьют. Если в течение этого времени враг не найден, считается, что так решило провидение. Так что, если тебе дорога твоя жизнь, советую очень хорошо спрятаться.
– Господи, – в отчаянии заломила руки Анна. – Куда я пойду?
– Ты очень понравился Мез Хи, она может приютить тебя на время. Конечно, – коротышка многозначительно посмотрел на Анну, – за определенную услугу.
– Меня стошнит от нее.
– Это жестокий мир, грут. Не зря же ты стал преступником и сбежал в тихую резервацию. Видимо, у тебя были на то причины. Но сейчас ты влип по-полной. Решайся, другого выхода я не вижу, – получила она неутешительный ответ от пигмея.
Слезы отчаяния и обиды хлынули из глаз. Анна рыдала. Все накопившееся в ее душе за последние дни вырывалось сейчас громкими всхлипами и трубным ревом. Чувство надругательства, не над этим, чужим для нее телом, а над человеческой душой было невыносимым. Ее словно вымазали в грязи, оплевали, облили помоями. Коротышка Эд молча ждал.
– Тебе пора забыть, что ты был в женском теле, – наконец произнес он. – Теперь ты грут. Грубый, невежественный и воинственный, а не смазливая девица. Советую воспользоваться моим предложением.
Анна понимала, другого выхода просто нет.
– Хорошо. Налей мне покрепче, что-нибудь, – наревевшись, как следует, пробасила она.
– Ну, вот и ладненько, – похлопав ее по торчащему, словно стойкий оловянный солдатик, детородному органу, обрадовано сказал коротышка. – Все наладится. Вот увидишь. Ты мне еще спасибо скажешь, грут!