Дрезд из Дроздена - стр. 15

Выстрелы. Внизу, в катакомбах, в канавах, уже вижу, как по узким улочкам ползут ловчие, плюются огнем. Начинаю догадываться, слишком медленно – ловчие окружают меня, преграждают путь, кто-то уже норовит распахнуть дверцу, добраться до девчонки…

– Что нужно, не понимаю?

– Человек у вас здесь…

– Мой человек, что дальше?

– Ваш? – ловчий настораживается, – а документы на него…

– Я что, с собой все документы таскать должен?

– Вообще-то да.

– Да? Удостоверение своё покажите будьте добры.

– Нет с собой… вы только боссу моему не говорите…

– Гнать вас таких с работы надо, боссу не говорите… только пушками махать умеем, люди как плодились, так и плодятся, грязь по городу разносят…

– Еще раз… прошу прощения.

Ловчие уходят. Девчонка сжимает мой руль, кажется, благодарит. Еду дальше, по ходу дела соображаю, где её высадить, как от неё избавиться, как-то не нравится мне это, что человек на мне сидит…

– Куда доставить?

– А до пятнадцатого сектора можете?

– Слишком далеко.

– Да вы понимаете, мне очень нужно.

– Я вообще в другую сторону.

Она все понимает, хочет открыть дверцу. Что-то происходит, какой-то сбой данных, меняю маршрут.

– Давайте… довезу.

Сам не знаю, что на меня находит, почему я хочу довезти её. Может, какие-то отголоски прошлого, настолько далёкого, что мы и сами его не помним, когда наши предки вот так же безропотно возили людей, куда они прикажут…

Только этого еще не хватало.

Сворачиваю в пятнадцатый сектор, задним числом понимаю, что на работу опоздал безнадежно, и знать бы ещё, как я это буду шефу объяснять. С человеком заигрался. Номер четырнадцать-девяносто, вам сколько лет, что вы с людьми играете?

– Вот здесь… левее. Ага, спасибо.

Она выпрыгивает на землю, падает, тут же поднимается, отряхивает замызганные джинсики, бормочет что-то, трап подать, блин, не судьба было.

Смотрю на неё.

Я должен ехать на работу, вместо этого стою, смотрю на неё.

Она ищет что-то в развалинах, окликает кого-то, разбрасывает обломки досок, потом начинает скулить. Как люди скулят, мне слышать раньше не доводилось, а вот когда они воют в голос, вот это хорошо слышно. Девушка наклоняется над изувеченными телами, скулит, странно, что не воет в голос, боится чего-то…

– Надо их… закопать.

– А?

– Надо их закопать.

– Зачем. Утилизация уберет, сообщить надо куда следует.

– И не вздумайте даже! – срывается на крик, – их закопать надо, закопать! Поможете?

– П-помогу.

Включаю ковш, рою землю, зачем я это делаю, что я вообще делаю. Девчонка сбрасывает тела в яму, укрывает чумазыми тряпками. Забрасываю землю, девчонка уже сооружает что-то крестообразное из двух досок.

– Антенны не так делают.

– А?

– Антенны не так делают.

– Да знаю я. Это не антенна.

– А что?

Отмахивается. Втыкает кресты в землю, с шумом втягивает слизь в дыхательные пути. Вспоминаю что-то.

– А слизь надо наружу, а не внутрь.

– Да ну тебя, ты как мама, чессло…

Снова скулит, трясется, больная какая-то, что ли…

Думаю, что делать дальше. Открываю дверцу.

– С-садитесь.

– Да, я сломан. Да, знаете, блок питания полетел… А вы что хотели, вы зарплату нормально поднимите, тогда и блоки питания нормальные ставить будем, а не это убоище! Завтра починю, выйду… выйду-выйду, куда я денусь…

Задним числом думаю, что шеф запросто может проверить, что никакой блок питания у меня отродясь не ломался.