Древо Тьмы - стр. 70
– В Западных землях мужчины не разгуливают без одежды, – со вздохом поясняет она. – Меня вырастили гарднерийцы. И я переняла их манеры. Такая уж я порочная, ничего не поделаешь.
В глазах Фийордина вспыхивает огонь, губы сжимаются в тонкую линию, а мощная водная магия бурлит отражением воды Во. Впрочем, Во отражается и в Тьерни.
– Что тебе нужно, Фийордин? – наконец спрашивает она, отводя взгляд от переменчивой кожи его рук. – Мне показалось, утром меня изгнали из отряда водных фей.
Фийордин снова поворачивается к парапету и пристально всматривается в реку Во. А река, кажется, смотрит на них.
Похоже, река приняла и Фийордина, и Тьерни.
– Я не хочу прогонять тебя.
Его тёмно-синие глаза вспыхивают, обратившись на Тьерни, проникая сквозь её магическую защиту.
В её груди разгорается обида, будто в ответ на его чары.
– Я думала, вы меня не приняли, – срывающимся голосом произносит она на всеобщем языке.
Губы Фийордина вздрагивают, во взгляде, пусть неохотно, но всё же мелькает досада, разочарование. Он снова отворачивается к реке, явно недовольный и «своей» Во. Его чувства отражаются в потоках магии и не остаются тайной для Тьерни.
– Ты наша. Мы твой народ, – уверенно произносит он на языке фей-акви. Он явно не привык извиняться, и эти короткие фразы – всё, что он способен сказать.
Тьерни упрямо не сводит с него глаз, и Фийордин оборачивается. Ах, если бы она могла взять его сейчас за руку тем самым приветствием фей-акви, как утром, но не здороваясь, а чтобы показать, какая буря разразилась в её душе.
Ну уж нет! Так не извиняются, и незачем тратить на всяких наглецов драгоценное время. Уж лучше перелететь через парапет и провести ночь на дне реки Во, в её крепких объятиях.
– В тебе дремлет огромная сила, – произносит Фийордин, и в темноте его голос звучит ещё таинственнее, чем прежде. Тьерни неохотно поднимает на него взгляд и с удивлением видит, что Фийордин смотрит в усыпанное звёздами небо. – Готов поспорить, ты могла бы управлять погодой.
В ответ на его многозначительный взгляд Тьерни только судорожно втягивает ночной воздух. Погоду она портить умеет, но хаотично, повинуясь бурным переживаниям, вряд ли так «управляют» погодой, разве что в насмешку.
– Я умею менять погоду, – наконец признаётся она. – Но… мои силы… очень изменчивы… капризны. – От воспоминаний о недавних событиях у неё перехватывает горло. – Из-за моей связи с погодой родные мне люди не раз оказывались в страшной опасности.
Сколько раз, забывшись, она вызывала грозовые облака, или дождь, или даже небольшие снежные бури! И всегда рядом оказывались гарднерийцы, выискивая виновных в поисках фей.
Тьерни с трудом загоняет горькие воспоминания поглубже.
«Давай-давай. Прячь свои страхи, вместо того чтобы встретить их лицом к лицу!»
Перед мысленным взором Тьерни встаёт насмешливое лицо Вайгера, его рога, чёрные губы и бездонный взгляд.
Фийордин очень внимательно следит за ней, не упуская ни слова, ни жеста. В его глазах больше не вспыхивают дерзкие искорки. Он такой, какой есть. Как же странно на него смотреть – такого свободного, не скрывающего ни переливчатой кожи, ни остроконечных ушей. Он ничего не боится. К его предплечьям пристёгнуты рунические клинки. Один взгляд на него заставляет Тьерни трепетать.
– Ты вырос в Западных землях? – спрашивает Тьерни и мысленно задаётся вопросом: сколько же времени должно пройти, пока она не привыкнет без страха пользоваться своей магией? И каждый всплеск её магических сил не будет сопровождаться желанием убежать, спрятаться, искать защиты?