Размер шрифта

Древняя магия. От драконов и оборотней до зелий и защиты от темных сил - стр. 7

Руки ее не страшатся убийств, когда нужно ей крови,

Бьющей потоком живым из свежеразверстого горла,

И от убийств не бежит, если требуют теплого мяса,

Трепетных жаждут кишок замогильные трапезы мертвых;

Раною чрево раскрыв, не веленьем природы, но силой

Плод исторгает она, чтоб сложить на алтарь раскаленный.

Пророческим даром Эрихто заинтересовался Секст Помпей, сын Помпея Великого. Он хотел узнать, чем закончилась битва между войсками его отца и армией Юлия Цезаря, и явно антиобщественное поведение колдуньи его не волновало. Эрихто согласилась встретиться с ним на поле недавней битвы при Фарсале. Чем больше мертвецов на поле брани, тем тоньше и прозрачнее завеса между миром живых и Подземным царством – ведь сквозь нее за короткое время проходит множество душ. Кроме того, в подобном месте легче найти хорошо сохранившийся труп, который сможет поведать будущее. Как пояснила клиенту Эрихто:

Очень легко подобрать мертвеца с эмафийского поля.

Будь лишь недавно убит, – и уста неостывшие трупа

Громко начнут говорить, а коль солнце сожжет ему тело –

Будет загробная тень бормотать невнятно для слуха.

Важнее всего, по словам ведьмы, отыскать труп с уцелевшими легкими, ведь пробужденному покойнику надо будет дышать (не чтобы жить, а чтобы говорить). Порывшись в груде тел и выбрав подходящее, Эрихто проткнула ему горло крюком с привязанной веревкой и потащила труп в пещеру, которую выбрала для обряда. Сам ритуал описан так:

Прежде всего она грудь, нанеся ей свежие раны,

Кровью горячей поит; из чрева гной удаляет;

И наливает туда в изобилии лунное зелье.

Все, что природа вокруг на гибель и зло породила,

Вместе мешает она. Собаки здесь бешеной пена,

Рыси лесной требуха, позвоночник гиены свирепой…

Затем Эрихто воззвала к Персефоне, Харону и мойрам, напомнив о принесенных им жертвах и потребовав выпустить из царства мертвых тень недавно погибшего воина. Явившись на зов, дух поначалу не желал вселяться обратно в тело, однако угрозы ведьмы все же заставили его отринуть «смерти последний дар – невозможность смерти»:

И вот задвигались члены,

Мышцы опять напряглись; но труп не мало-помалу,

Не постепенно встает: земля его вдруг оттолкнула,

Сразу он на ноги встал. Широко зевнул, и раскрылись

Тотчас глаза у него. На живого еще не похож он,

Вид полумертвый храня: отверделость и бледность остались.

Эрихто собирает ингредиенты для зелья, за ней в ужасе наблюдает юный Помпей

Rijksmuseum, Amsterdam

Ведьма обещала, что пророчество будет подробным и ясным, однако дух поведал лишь одно – что павшие сторонники Цезаря и Помпея еще не отрешились от мирских забот и намерены продолжать битву в Подземном царстве. В итоге юный Секст не узнал о будущем ничего определенного: «Чье погребение Нил, чье – Тибра воды омоют, – / Вот в чем вопрос. ‹…› / Не вопрошай о судьбине своей: поведают Парки / То, чего я не скажу».

Так будущий день предсказавши,

Труп молчаливо стоит и скорбно требует смерти.

Чары и зелья нужны, чтоб мертвец упокоился снова,

Ибо не в силах судьба вернуть себе душу людскую,

Ею уж взятую раз. Из огромной груды поленьев

Ведьма сложила костер и покойника бросила в пламя.

Воина там уложив, его покидает Эрихто,

Дав наконец умереть.

Эта часть поэмы – вовсе не практическое руководство, а страшная история, призванная внушить читателю сладостный ужас. Добыть все ингредиенты для зелья, с помощью которого Эрихто оживила покойника, необычайно трудно (его полный рецепт вообще занимает несколько страниц). Да и сработать оно могло, пожалуй, лишь у исключительно сильной колдуньи. Конечно, есть вероятность, что Эрихто просто устроила спектакль для Секста, отчего у него сложилось неверное представление о сложности ритуала. Ясно одно: в отличие от современного мира, где спиритическими сеансами балуются многие, в древности общение с мертвыми предпочитали доверять лишь опытным профессионалам.

Страница 7

На следующую страницу