Древняя душа. Королева ада - стр. 19
Когда мое тело задрожало в его руках от смеси неутоленного желания и изумительного удовольствия, Горан уложил меня на лежанку, широко раздвинул мои бедра и вошел до упора одним мощным толчком, заполнив собой до предела. Вжал спиной в тонкое покрывало и глубокими резкими движениями довел до пика, заставив изогнуться до хруста в позвоночнике и закричать.
Когда я пришла в себя, он покрывал нежными поцелуями шею. Дрожащая рука легла на его шевелюру. Глаза мужа ослепили своим сиянием.
– Моя, – проворковал он так ласково, что внутри все перевернулось от нежности.
– Твоя, – вновь подтвердила я. – Только твоя, любимый!
Атапи
Ванна наполнилась. Я завернула кран. Он облегченно загудел, фыркнул-чихнул в последний раз и затих. Пузатая капля упала в холодную желтоватую воду, круги от нее превратили черные трещины на дне в извивающихся змей. Атапи, вот подобные сравнения сейчас вообще ни к чему!
Я прислушалась. В доме царила тишина. Пора. А то если мать вернется и застанет меня за этим, проблем не оберешься. Так и слышу ее дрожащий от раздражения голос: «Тебе велено беречь силу и отдыхать! А ты что творишь?!» Собственно, ничего особенного. Просто хочу узнать, что от меня скрывают. Если это касается моей жизни, имею ведь право, верно?
Глубокий вдох. Строчки всплывают в памяти сами собой. Слова начинают срываться с губ и падать в воду вместе со светлыми капельками, что соскальзывают с кончиков пальцев. Покажи мне, что желаю. Ну же, покажи. Желтая поверхность покрывается рябью, словно дует ветер. Сложно разглядеть. Давай же!
Лицо Рафаэля. Я сначала покраснела, потом рассмеялась. Ох уж эта магия! Как же буквально она порой понимает каару! Так, нужно снова сосредоточиться и уточнить – покажи то, что касается Матери сестер. В этот раз дело продвигается со скрипом. Напрягаюсь изо всех сил. Родимое пятно на спине начинает припекать, да так, словно проклятый люмьер раскаленное железо! Кажется, даже воздух вокруг сопротивляется!
Ах так, да? Зло усмехаюсь, хватаю бритву и одним взмахом рассекаю кожу между запястьем и сгибом локтя. Порез пустяковый, заживет быстро, но крови много. Она расплывается в желтой воде розовыми пятнышками, исчезает и…
Все вокруг дрожало, вибрировало, словно десятки отбойных молотков впились в пол рядом со мной. Влага в ванне вскипела, забурлила, напомнив о джакузи в Стамбуле. Но несмотря на хаотичное движение, я увидела внутри женщину – черный балахон, подпоясанный голубым шнуром, лицо скрыто капюшоном.
Она лежала на дне, не шевелясь. Но стоило мне протянуть к ней руку, как женщина запрокинула голову и в упор посмотрела на меня налитыми кровью глазами, от которых по лицу разбегались черные ниточки. Ее рот широко распахнулся, визг наполнил ванную, зеркало сорвалось со стены и разлетелось на мелкие осколки. Костлявые руки распахнули балахон, и я увидела нож, торчащий из ее впалой груди с высохшими мешочками грудей.
Со дна ванны начали расползаться алые змеи. Опутывая женщину, они сжимали ее тщедушное тело, заставляя кости ломаться с отвратительными хлопками. Одна оплела шею, сдавив до ужасного хруста. Женщина протянула ко мне руки, хрипя из последних сил. В глазах пылало пламя адской боли. Пальцы уцепились за мой рукав и рванули меня на себя с такой силой, что я рыбкой нырнула в ванну.