Древний Рим - стр. 98

Монумент Юлиев в Гланоне

Таланты, которыми обладал Цицерон, никого не могли оставить равнодушным. Однако утверждать, что соблазны власти, денег и славы ему абсолютно чужды, мы бы не стали. Напротив, он и сам отдал им дань, о чем говорят неумеренные бурные восторги в адрес откупщиков, финансистов, названных им «украшением государства» и «столпом республики». Его стремление к богатству, его дружба с финансовой элитой говорят о многом и позволяют более трезво взглянуть и на эту значительную фигуру. Особый интерес представляют письма Цицерона к Аттику, раскрывающие личность политика и оратора зачастую полнее, чем самые замечательные труды. Аттик был крупный финансовый делец, близкий друг и издатель его произведений. Почти во всех жизненных ситуациях он являлся неизменным советчиком Цицерона. Значение имело и то, что письма эти не были предназначены к опубликованию. Римский историк Корнелий Непот так сказал о его письмах: «Кто их прочтет, тому не понадобится историческое повествование о тех временах (о последних годах Республики); в них так подробно описаны политические страсти вождей, развращенность военачальников и перемены, происходившие в государстве, что все становится ясным». Письма ныне стали редкостью и анахронизмом.

Форум Цезаря

Читатель сам определит, с кем он – с отечеством homo novus (новых людей) или же с народом. Плебс, а это и есть по сути дела народ, все же хотел перемен, хотел законного куска хлеба, хотел благополучия. Возможно, Цицерон, будучи сильным оратором, смелым политиком и ярким писателем, сумел создать «величественный миф» о римской республике, но плебеев он этим не убедил, хотя те и верят в мифы.

Римские ростры на Форуме

О том, что собой представлял Рим в то время, красноречиво свидетельствует и Утченко в книге о Цицероне. Когда же триумвиры (Антоний, Октавиан, Лепид) вступили в Рим в ноябре 43 г. до н. э., началась вакханалия проскрипционных убийств и конфискаций. За голову каждого осужденного давалась крупная награда. Раб, сдавший своего господина, кроме денег получал еще и свободу. Поощрялись даже доносы родственников друг на друга. Дети доносили на родителей, рабы – на господ, жены – на мужей (надо заметить, что жены выказывали наибольшую преданность мужьям). Предоставление убежища лицам, намеченным в жертву, наказывалось смертью. Говорили, что преследования, имевшие место во времена Суллы, выглядели просто «детской игрой». Первыми в списке алчущих смерти родителей стояли сыновья, затем – рабы, и затем – отпущенники. Инициаторами погромов выступили, конечно же, сами триумвиры. Лепид приговорил к смерти брата Павла, а Антоний – своего дядю Луция (Луций и Павел, правда, в свое время высказывались за объявление Антония и Лепида «врагами отечества»). В числе первых 17 человек был объявлен вне закона и сам Цицерон. Его убили 7 декабря 43 г. до н. э. (ему шел 64-й год). Раб по прозвищу Филолог, которого он учил и воспитывал (неисповедимы пути науки, как неисповедимы и пути тех, кого мы учим), указал солдатам путь его бегства, а центурион Геренний, которого он когда-то спас от обвинений в отцеубийстве, хладнокровно убил великого старика, отрубив ему голову и руки. Убийцы доставили голову и отрубленную руку в тот момент, когда Антоний проводил народное собрание. Тот был в восторге и тут же выплатил обещанную награду в десятикратном размере. По слухам (явно надуманным), он поставил голову на свой обеденный стол, дабы насладиться этим зрелищем. А его жена Фульвия исступленно колола язык мертвого оратора булавками. Затем голова и рука Цицерона были водружены для всеобщего обозрения около ростр. Плутарх говорит, что римляне отнеслись к зрелищу с ужасом, а Аппиан пишет, что «посмотреть на это стекалось народу больше, чем некогда послушать его». На таких вот уроках и воспитан Запад, обожествивший Рим.