Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима - стр. 56
В состав древней семьи входила еще одна группа людей. Взаимная потребность богатых в бедных и бедных в богатых создала слуг. Но в таком патриархальном укладе не было никакой разницы между слугой и рабом. Понятно, что принцип свободного, добровольного труда, который может прекратиться по желанию служащего, несовместим с общественным строем, при котором семья живет обособленно. Кроме того, домашняя религия не позволяет принимать в семью посторонних людей. Значит, каким-то образом слуга должен стать членом и составной частью семьи. Для этой цели существовал особый обряд, своего рода посвящение вновь прибывшего в домашний культ.
Долгое время в афинских домах существовал любопытный обычай, который показывает нам, как раб входил в семью. Раба подводили к очагу, ставили перед лицом домашнего бога, возливали на голову очистительную воду. Затем вместе с членами семьи он съедал хлеб и фрукты[80].
Этот обряд напоминает брачную церемонию и обряд, связанный с усыновлением. Вне всякого сомнения, эта церемония означала, что вновь пришедший, еще накануне чужой, с этого момента становится членом семьи и будет исповедовать ее религию. Таким образом, раб присутствовал на богослужениях и принимал участие в религиозных праздниках; очаг защищал его; религия ларов имела к нему такое же отношение, как к его хозяину. Вот почему раба надлежало хоронить в месте общего погребения семьи[81].
Однако, приобретая культ и получая право молиться, раб терял свободу. Религия была для него удерживающей цепью. Он был связан с семьей пожизненно и даже после смерти.
Господин мог освободить его от рабства и обращаться с ним как со свободным человеком, но слуга все равно не уходил из семьи, поскольку был связан с семейным культом. Уйти из семьи означало совершить нечестивый поступок. Его называли вольноотпущенник, или клиент, и он продолжал признавать власть главы семьи и продолжал выполнять обязательства по отношению к нему. Он вступал в брак только с разрешения своего господина, и если у него рождались дети, то они тоже повиновались его господину.
Таким образом, в большой семье формировалось некоторое количество маленьких подчиненных семей. Римляне приписывали создание клиентелы[82] Ромулу, словно создание подобного института могло быть делом одного человека.
Клиентела древнее Ромула. Кроме того, она существовала в других странах, в Греции и по всей Италии. Не города создали этот институт, зато они, как мы увидим, постепенно уничтожали его. Клиентела – институт семейного права – существовала в семье еще до появления городов.
Не следует судить о клиентах древних времен по клиентам времен Горация. Совершенно ясно, что клиент был долгое время слугой, связанным со своим патроном. Однако у него было нечто, придававшее ему достоинство: он принимал участие в культе и был приобщен к семейной религии. У него был тот же священный очаг, те же праздники, те же священнодействия, как и у его патрона. В Риме, в знак религиозной общности, он носил имя семьи. Он считался членом семьи, как в случае усыновления. Отсюда тесная связь и взаимные обязательства между патроном и клиентом. Вот что гласит древний римский закон: «Пусть будет предан богам подземным (то есть проклятию) тот патрон, который причиняет вред (своему) клиенту». Патрон обязан защищать клиента всеми имеющимися у него в распоряжении средствами: своей молитвой, как жрец, своим копьем, как воин, своими законами, как судья. Позже, когда клиент представал перед городским судом, патрон должен был защищать его и там. Он даже был обязан открыть таинственные формулы закона, которые помогли бы клиенту выиграть процесс. На суде можно было свидетельствовать против когната, но не против клиента; обязательства по отношению к клиенту ставились выше обязательств по отношению к когнату. Почему? Да потому что когнат, связанный исключительно по женской линии, не родственник и не принимает участия в семейной религии, в отличие от клиента, связанного с патроном общей религией. Несмотря на низшее положение, клиента связывают с патроном родственные отношения, которые, по выражению Платона, состоят в поклонении одним и тем же домашним богам.