Драмы Златы и Урсулы – одиннадцатая часть - стр. 16

Большим откровением для Евгения Прохоровича стало то, что Надюша его не навестила ни разу, когда он загремел в больницу. Хотя чисто по-человечески могла бы уделить своему стареющему мужу внимание.

Ведь ей не пришлось бы убирать из-под него судно и менять памперсы. Со всем этим отлично справлялись сиделки, которых мог позволить себе профессор. Его бывшая жена приходила пару раз для того, чтобы, наверное, позлорадстовать. И произнести – так ему и надо, нечего волочиться за молоденькими.

Следом пенсионер обнаружил еще одну новость – Надя отселила его в очень старенькую однушку, а сама заняла просторную квартиру со всеми удобствами и с горничной. Объясняя это тем, что так будет удобнее для них обоих. Он любит покой, а она может подружек привести и хохотать с ними до утра за рюмкой чая.

Хотя и в подружках бедный обманутый муж сомневался. Он чувстовал, что у его Наденьки есть любовник, да и не один. Но что он мог ей предъявить? Ведь она осмелела и оперилась. Вела себя уже не как забитая овечка, а как женщина с достатком. И с удовольствием делала все, что ей заблогоросудится.

Она вытащила у Судьбы настоящий джек-пот и не собиралась отказаться от необременительной жизни и от развлечений на стороне тоже.

Угловатая и серенькая Надя обнаружила то, что может нравиться мужчинам хорошо пахнущим и красивым. А раньше на нее велись одни алкаши или маргиналы. Вот, что значит быть при деньгах, ухаживать за собой и хорошо одеваться.

Да и от той Нади, которая не брезговала чужими трусами и кофтами в катышках, ничего не осталось. Евгений Прохорович взрастил новое существо, наглое, самодовольное и беспринципное.

Есть пословица, что деньги развращают человека. Да нет же, не деньги развращают такие души, а их появление у людей из низов, лишенных любой моральной концепции.

В Наде всегда жил этот жадный монстр, который вылез наружу, благодаря такой благодатной почве. В этом не было ничего удивительного и странного. Но поведение жены все же обескураживало пожившего мужа, которого собирались списать в утиль.

Да. Надя, в принципе, считала себя вполне свободной. И оставила за собой право быть женой старика, чтобы продолжать пользоваться им как финансовым источником. В других ипостасях он вызывал у нее в лучшем случае брезгливость или жалость.

Хотя упорно отказывался принять тот факт, что эйфория с показухой прошла. И нет никакого пресловутого стариковского счастья. Вернее, оно есть. Только в других радостях. А не в прелестницах, которые годятся по возрасту во внучки.

После длительного лечения в больнице здоровье Евгения Прохоровича стало сдавать. И как только Надя это поняла, то стала наведываться к супругу, чтобы убедиться в том, что он еще дышит.

Она не хотела, оставшись вдовой, разделить все его накопления с детьми от первого брака. А выяснилось, что у профессора есть внебрачная дочь и законный сын, который проживал в Америке.

Да и сама бывшая жена продолжала судиться со своим предавшим ее супругом, скурпулезно перечисляя в исках редкие собрания сочинений и картин. Которые уже успела реализовать Наденька, любящая менять сумки и туфли.

Она вообще обнаружила в себе склонность жить одним днем и совершенно не заморачиваться с подсчетом накоплений. А надо было. Ведь деньги уходили у Нади сквозь пальцы на всякую ерунду. И логичнее было бы позаботиться о какой-то подушке безопасности.