Драма моего снобизма - стр. 69
Мой сын влиял не только на мои религиозные воззрения, но и знакомил с повадками интернетной публики вообще, с её литературными вкусами и предпочтениями. В частности, от него я впервые услышал про «шуфутинов день 3-е сентября». Наш элитный клуб испытывал постоянное давление со стороны Фейсбука. Досужие авторы тащили оттуда в «Сноб» свои опусы про личностный рост и психотерапевтическую практику, про сущее, про любовные крахи, крохи и утехи. Зачем? Как зачем! Чтобы попытаться стать снобом, повысить свой статус в собственных глазах.
На самом деле, эта публика размывала элитную площадку. Временами Лента «Сноба» для блогеров сплошь состояла из графоманской дребедени. Ничего необычного сведущие критики, впрочем, не видели. Графоманы допекали публичные издания с… пушкинских времён. Я отыскал слова Поэта о волшебном влиянии типографии: «Мы всё думаем: как может это быть глупым или несправедливо? Ведь это напечатано!». На моих глазах в «Снобе» из недр Интернета явился двойник Омара Хаяма в лице некоего Дмитрия С. Не освоив русскую грамматику, он уложил 56 тысяч его досужих идей, пошлых баек и банальных мыслей в 240 томов и издал их в красочных обложках. Всё это добро он перевёл на 30 языков мира. И вот, купив годовую подписку «Сноба», С. ежедневно вываливал на Ленте эссе с фотографиями обложек своих книг. Беспрецедентно. Из-за нашествия подобных авторов мгновенно исчезали полноценные материалы, самобытные литературные эссе. Что было, конечно, досадно.
Но и тут всё оказалось не так просто. Именитые авторы «Сноба» издавались в ЭКСМО, издательстве Шубиной, НЛО и прочих престижных заведениях, пускавших на книжный рынок только своих. Их снобизм, впрочем, был зыбким. Ведь писатели первого эшелона (Сорокин, Пелевин, Юзефович) со своей прозой на «Снобе» не показывались. Не до того им. Погоду в интернетном клубе делали литераторы из второго эшелона. К ним тянулась сомнительная публика, оплатившая подписку на «Сноб». Полагая, что они и есть элита. Именитые же авторы клуба давали повод остальной публике относиться к ним с подозрением, когда они выступали со снобистскими комментариями типа: я прочитал «Этику» Спинозы в 17 лет, это надо знать, загляните в мою ссылку, тогда поймёте, о чём я…. Сноски вместо аргументов, упрёки, высокомерие, а то и презрение к оппонентам удручали необыкновенно. Цель – выставиться, показать свою учёность. Эссе заграничного филолога, выступившего с критикой поправок к Конституции, было набито учёными терминами про рему и тему. Оно било мимо цели, потому что демонстрировало учёность автора, а не попытку уличить в безграмотности национального лидера, представившего проект конституции. Вождь не обязан быть филологом. И златоустом тоже. Всякая внятная власть сильна своим аппаратом. Лидеры меняются, а аппарат остаётся. И если аппарат профессиональный, подобный казус с безграмотным проектом конституции случиться не может. То есть, писать романы – это одно. Скажем, аппаратчик Владислав Сурков это умел. А вот подготовить для Президента страны грамотный документ о поправках в действующей Конституции, чем и должна была заняться его Администрация – это иное. Здесь нужны не только юридические знания, но и навыки филолога, стилиста, лингвиста…
Кстати, у Сталина был вымуштрованный правительственный аппарат, особенно в МИДе. Хотя сам Сталин допускал в своей речи и тавтологию, и грубости, и говорил с акцентом. Но последствия сглаживал аппарат. Вожди, пришедшие ему на смену, и ботинком стучали на трибуне, и напивались, и глупости говорили. Но дипломаты всё умели сгладить, отрегулировать, правильным документом выправить ситуацию… Тут уместно добавить, что Сталин был криминал органический. Его же последователи – обученные в школах служб безопасности. В шпионской работе привитые им навыки годились. А вот, чтобы быть компетентным лидером нации, нужно другое. Потому у Путина не получается. Примечателен в этом смысле запомнившийся мне диалог на «Снобе»: