Драконья ночь - стр. 10

Я периодически погружалась в тревожный сон и резко просыпалась в холодном поту. Во рту пересохло настолько, что разом выпила всю воду, но ее не хватило. От пустыни внутри трескалось и першило горло. С каждой минутой мне становилось все хуже. В полубреду я нашептывала молитву, взывала к темным небесам, и вскоре окончательно провалилась в беспамятство.

— Это как ей повезло, что каноэ к дому моему прибило течением. И чего эсперы прутся в эту Драккарию? Красивая молодая девка! Замуж бы вышла, детей нарожала. Нет же! Любыми путями к драконам лезут дуры! Медом им там намазано что ли? Вторую за неделю вылавливаю. Ту дуреху жалко, что от укуса змеи померла. И вот на тебе! Еще одна покусанная лежит. В сезон дождей странствующие пауки особенно опасны. Яд сильный и смерть долгая и мучительная. Видел, Гнуп? Еще пара часов и сгорела бы в своей лодке. Вот что с этими глупыми бабами делать? — вырвал меня из сна хриплый мужской голос. Резко вернулось обоняние. Стойкий запах паленых трав врезался в нос.

Кто-то громко зачирикал над ухом, и я распахнула глаза. Ярко-зеленый попугай с желтыми щечками сидел надо мной на тонкой жердочке. Выкрутил голову набок и прочирикал:

— Гнуп, Гнуп, — встрепенулся, замахал крыльями и спустился с жердочки, помогая себе клювом, на спинку кровати, на которой я лежала. — Глупая, глупая, глупая.

— Вот и я про то, — захихикал мужчина, на которого я резко перевела взгляд и скривилась от головной боли.

Пожилой с подернутыми сединой волосами и длинной бородой он оперся на круглый деревянный столик, заставленный склянками.

— Очнулась, наконец, — вытер ладони о серую удлиненную рубашку и обвел меня взглядом с прищуром. — Как зовут, странница?

— Трисса, — прошептала в ответ и попыталась подняться, но сил не хватило. Рухнула обратно на подушку.

— Рано еще. Денек отлежишься и погребешь дальше, — брезгливо махнул на меня рукой и принялся возиться со склянками.

В это время попугай не спускал с меня глаз и медленно подбирался ближе к изголовью.

— В Драккарию незаконно плывешь? — спросил утвердительно незнакомец.

— Да, — ответила, как есть. — Спасибо вам, э…

— Кормак я. В миру прозвали лесником, а правильнее было бы рыбаком. Уже со счета сбился, сколько эсперов повылавливал, — мужчина не скрывал раздражения, а попугай в край осмелел и перебрался на подушку. Принялся копошиться клювом в моих длинных волосах.

— Спасибо за спасение, Кормак. Я буду за вас молиться, — даже не знала, как выразить свою благодарность.

— Ты из этих что ль? Как их? Фанатики из долины, — бросил он ястребиный взгляд на татуировку на моем запястье. Отпираться не было смысла.

— Я была послушницей при храме Матери богов.

— Так вон оно что! Сбежала от них что ль? — рассмеялся. — Тогда да. Драконы поди лучше, — зашелся заразительным хохотом, от чего я невольно заулыбалась. — Гнуп! Оставь девку в покое! — прикрикнул он на пернатого, который уже целое гнездо начал вить на моей голове. — А ты спи, давай! Сил набирайся. К ужину разбужу.

4. Глава 4

Из тяжелого вязкого сна меня вырвало теплое прикосновение. Захотелось по привычке подскочить и облачиться в рясу, схватить флейту и выбежать в коридор, чтобы мелодией разбудить маленьких послушниц. Но я тут же вспомнила, что нахожусь далеко от дома в хижине лесника. Открыла глаза и увидела нависающее надо мной морщинистое лицо мужчины, на плече которого чистил перья зеленый попугай.