Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны - стр. 53
Тут уж, признаться, меня просто зло взяло! Остановившись, я сунул руки в карманы джинсов, оглядел рослого Макаронина самым презрительным из имевшихся в моем арсенале взглядов и как можно холоднее произнес:
– Договорились, Макаронина, следующий раз я не стану вмешиваться в твои водные процедуры, и пусть столь любимое тобой «дамское общество» застимулирует тебя до… полного паралича!
Видимо, даже до этого непробиваемого дылды дошел мой высокий сарказм. Перестав приплясывать, он встал на обе ноги, втоптав при этом в траву одну штанину, и чуть растерянно проговорил:
– Ты чего, Сорока, обиделся что ли?.. Да я же ничего не говорю… я… это… благодарен даже… за эту… за заботу… ну и за… за помощь. Но только…
Я перебил его, махнув рукой:
– Ладно!.. Пошли, уже пол ночи прошло, а вставать надо рано!
Я двинулся вперед, Макаронин, торопливо натянув-таки свои штаны, тронулся следом, а Володьша, присоединившись к старшему лейтенанту, громко зашептал:
– Так ты что, опер уполномоченный, так и не понял, я кем связался?!! И как только тебя к этому озеру занесло?!!
– Занесло, связался! – Забубнил в ответ Макаронин. – Никуда меня не занесло, ни с кем я не связался!! К лесу отошел… за делом, слышу, девчонки смеются, ну я и подумал, почему б не познакомиться?! Я вообще-то всех девок в округе знаю, а тут голоса совершенно незнакомые, да такие, знаешь… зазывные! Пошел на эти голоса, да к озеру и вышел. Еще думаю, откуда здесь озеро?! А девчонки, как увидали меня на бережку, аж завизжали от радости! Давай, кричат, к нам, молодец!.. Почему б думаю, не искупаться при луне да в хорошей компании?! И только, понимаешь, разделся, как вы на берег вывалились!!
Тут он вдруг умолк, а потом с некоторым недоумением добавил:
– Вот только как я в озере оказался?! Я ж вроде бы решил с вами домой возвращаться!
– Э-э-э-х, опер! – С чувством проговорил Володьша, – Когда б не друг твой, веселился бы ты сейчас… на дне озера да с порванным горлом!
– Ой, ладно! – Отмахнулся Макаронин. – «С порванным горлом!» Это кто ж бы мне его порвал, девки что ли?! Ну ты скажешь, тоже! Я две недели назад четверых пьяных в стерву бандюганов повязал вместе с их цепями и ножичками, а тут четыре девки!
– Да что ты все «девки, девки»! Не девки это были – лоскотухи!! – Шепот Володьши почти превратился в гневный вопль, однако, Макаронина и гневным воплем смутить было сложно.
– Да как ты девку не назови – телка, мымра, мочалка… это… как ты сказал?.. лоскутиха, а все она девкой останется!
– Не лоскутиха… Лоскотуха… – голос у Володьши вдруг сделался усталый и безразличный, он, видимо понял, что пофигизм Макаронина непробиваем.
– Лоскутиха, лоскотуха – какая разница, – махнул рукой старший лейтенант, – Веселые девки были!..
И в голосе его звучала лирическая тоска по упущенным возможностям.
Мы вышли из леса к плетню Лосихиной «гасьенды», и тут я понял, что уже ночь кончилась! Серый предутренний свет, струившийся с бледного прозрачного неба размыл, растворил ночную тьму, так что обе стоявшие посреди двора хозяйки были отлично видны. Мы вышли к усадьбе сбоку, так что пристально всматривавшиеся в лес Лосиха и Василиса заметили нас далеко не сразу. Невысокая Василиса что-то тихо говорила своей рослой матери, что именно, слышно не было, зато ответ Лосихи, высказанный гулким басом, мы услышали вполне отчетливо: