Драконы смеются - стр. 10
Когда площадь за стенами поуспокоилась в показательных стенаниях и утратила к Драеладру избыточно требовательный интерес, матушка дракона облегчённо вздохнула, – и не успел её сын опомниться, как мирок вокруг них почти целиком заполонили умильные женские интонации.
Несколько родственниц и приятельниц Лулу Марципарины Бианки теперь ежедневно её навещали с единственной целью выполнить нехитрый ритуал: всплеснуть руками, погладить по чешуйкам, произнести одинаковые слова с разной мерой искренности.
Первая яральская модница – госпожа Ута из дальней ветви рода Драеладра – стала появляться во дворце ещё с того момента, как посторонним входы в него перекрыли стражи. Прежде она Марципарину и знать не знала; верно, горячий интерес толпы побудил её искать запоздалого знакомства. После того же, как Драеладр вылупился, в круг неравнодушных посетительниц вошли Капитолина и Валериана – супруги градоначальника Ярала и первого советника, потом их число ещё возросло за счёт подруг Уты.
Хотя всякий человек в Ярале знал о его великом предназначении – Драеладр чувствовал это знание окружающих всеми чешуйками – для женщин из этой группки дела семейные представлялись много важнее, чем подвиги, которые кому-то предстоит свершить.
Стремление к непостижимому женскому счастью, которым весь этот кружок сплотился вокруг материнства Марципарины, принимало разные оттенки от сладкого сорадования до едва прикрытой зависти. Кажется, многим здесь хотелось бы родить дракона вместо неё – даже Уте, которая своего дракона уже некогда родила, но та, правда – без особых почестей. Не к любому дракону в роду переходит главное имя.
Как и люди, маленький Драеладр появился на свет беспомощным комочком, способным вызвать симпатию у кого только можно. Что за прелесть этот малыш! Какие милые глазки! Что за носик! А щёчки круглые-круглые – в мать! И как задорно он улыбается! И такие ладные ручки, ножки, крылышки! И чешуйка смешно топорщится на пузике!
Драконы ничего не забывают и способны задним числом осмыслить речь на непонятном ещё языке, но слушая день за днём примерно одно и то же, Драеладр заранее определил некоторые речи как пустые – и намеренно от них отвлекался. Ведь запомнишь эти слова – и они однажды введут тебя в заблуждение, ибо правильного смысла не имели изначально.
В детский мирок Драеладра совершенно новые люди вторгались редко, да и то – лишь тогда, когда их посещение одобрялось матерью и её друзьями. Чешуйчатого младенца берегли. Площади не давали хлынуть во дворец даже в период её полной благожелательности, не говоря уже о дальнейшем. Но некоторые визиты так и остались дракону непонятны. И не ему одному.
Однажды госпожа Кэнэкта предложила Лулу показать сына отшельнице Бланш, кстати, родной бабушке Бларпа Эйуоя. «С какой целью?» – спросил бы Драеладр, если бы тогда умел. Но ведь и так понимал: цель разведывательная. Что-то следовало узнать ради блага всего Ярала, всей Эузы и живого человечества. Лицо у Кэнэкты было сосредоточенное, слова падали напряжённо. Всякий поймёт, что сейчас в ней говорила не подруга.
Наивная же мать Драеладра с воодушевлением согласилась. Наверное, кажется, просто хотела похвастаться любимым сыном и перед этой Бланш.
Правда, быстро доставить старушку в Ярал оказалось не под силу даже её прославленному внуку. Бланш удалилась от суеты на остров Новый Флёр, затерянный где-то на краю нижнего из небес. И пусть от высокогорного Ярала до нижнего неба ближе, чем от любого другого наземного города, всё же полёт туда и обратно в воздушном замке отнял у Бларпа Эйуоя кучу времени.