Драконово семя - стр. 33
Мне довелось встретиться с Виктором Исаевым в январе 2019 года. Ему было семьдесят два. Я разыскал его в спальном районе большого города N – квартира на первом этаже, ржавая металлическая дверь с облупившейся краской, неумело врезанный замок, звонок отсутствует – видно, что хозяин живет одиноко, никто его не навещает. Я постучал и через некоторое время услышал неторопливое шарканье. В двери стоял интеллигентного вида старичок – сухой, но довольно бодрый. Темное лицо, седые волосы, старомодные очки из шестидесятых… Удивленный пенсионер окинул меня вопросительным взглядом, но, услышав «Хотелось бы поговорить о вашей жизни», торопливо протараторил: «Нет, нет, нет, это абсолютно невозможно, уж вы поверьте – совсем-совсем невозможно». И в тот же момент дверь передо мной захлопнулась. Я в отчаянии закричал:
– Виктор Иванович, сегодня исполнилось ровно пятьдесят лет с того памятного дня; хотя бы сейчас вы можете рассказать о своем преступлении?
Удалявшиеся шаги неожиданно остановились.
– Я пытался говорить правду, но оказалось: это все бесполезно, бессмысленно, – послышалось из-за двери. – Вопрос закрыт. Знаете, сколько журналистов ко мне приходило? Я никому не даю интервью.
– Но скажите хотя бы, почему вы решились пойти на это?
Дверь вновь открылась.
– Эх, мил человек… понимаете, вы должны сами дать ответ на этот вопрос.
– Вам хотелось стать известным?
– Видите, галиматья какая, если люди не могут дать внятный ответ себе, почему я это сделал, то обсуждать что-либо еще – бессмысленное занятие.
Вы, наверное, поняли: разговор наш все-таки состоялся, вначале на лестнице, потом мы вышли на улицу. Как ни странно, Виктор Иванович охотно отвечал на мои вопросы. Что-то смущало меня в его небрежном говорке. Акцента не было, но говорил он странно – быстрая бесцветная речь, чуть невнятная, открытый звук без обертонов. Что-то мне это напоминало. Возможно, так говорят чеченцы, ингуши… Но Виктор Иванович… Из его последующего рассказа мне многое стало понятней. Многое, но далеко не все.
И вот что поведал этот с виду невзрачный пенсионер.
Депортация
Родился Виктор Иванович в декабре 1947 года. Детство провел в чеченской семье, депортированной в Казахстан. Что у него было записано в настоящем свидетельстве о рождении, похоже, он и сам не знал, но тогда, в юные годы, его звали, оказывается, не Виктором, а Хамзатом.
Мучительно выживая в холодных азиатских пустошах, вайнахи нередко вспоминали утерянную родину и депортацию 1944 года. Виктор Исаев наслышался рассказов об этом от родителей и стариков. В начале нашей встречи ему самому неожиданно захотелось поговорить об одной из самых тяжелых страниц истории своего народа. Возможно, ему казалось, что, не зная этого, я не смогу правильно понять его и оценить его последующие поступки.
– Зимой сорок четвертого почти полмиллиона чеченцев и ингушей насильственно выселили в Казахстан и Киргизию, – с жаром заговорил Виктор Иванович.
Позднее я проверил, не преувеличивал ли он. Нет, не преувеличивал. Некоторые источники называли и большую цифру – шестьсот пятьдесят тысяч. Выселены были все чеченцы и ингуши, независимо от места проживания. Наравне с другими депортировались и семьи Героев Советского Союза. Многих из тех, кто воевал в рядах Красной Армии, освобождали от статуса спецпереселенцев, но все равно лишали права проживания на Кавказе.