Драконий василек. Дилогия - стр. 58
– Было так громко. И ярко. И эти запахи, – произнесла едва слышно, вздрогнув от собственного голоса. Слишком громко! Хотя приятный баритон дракона вовсе не терзал слух.
– Вы голодны и истощены. Так бывает после ранения. Обещаю, скоро пройдет.
По мне мазнул ветерок открывшейся двери, а затем меня осторожно уложили на кушетку. Убедившись, что я способна лежать самостоятельно, дракон распрямился.
– Спасибо.
Я рассматривала его с интересом. Изменения в нем столь разительны, что это не поддается разумному объяснению. Не чувствовалось ярости, а вместо замкнутости – открытость. Чтобы ард Нойрман произнес столько слов и что-то мне объяснил? Не потеряв контроль?
– Что? – колыхнулось недовольство, а я улыбнулась и потупила взгляд.
– Вы изменились.
– Вздор, – глухое раздражение.
А после дракон развернулся и покинул комнату, оставив меня одну.
Вздор? Вот только я чувствовала, видела и понимала, что никакой не вздор. Изменения тронули сердце аметистового дракона. Оно умягчилось. Если прежде он вспыхивал яростью от малейшего пустяка, даже на ровном месте, даже от одного взгляда на меня – человечку, то сейчас на руках нес и я ни разу, ни одной клеточкой своего тела, ни краешком души не ощутила презрения.
Почему я сейчас улыбаюсь? Мне сложно объяснить это самой себе. Да и следует ли вообще? Просто маленький шажок к победе!
Комната мне понравилась. Большая, просторная, при этом невероятно уютная, в теплых бежево-персиковых тонах. Большое окно прикрыто гобеленовыми шторами, собранными по бокам и повязанными золотистыми шнурами, над кушеткой, усыпанной мягкими подушками – большое панно с изображением цветущего сада, передо мной стеклянный столик с напитками, ваза с кремовыми розами, чей аромат казался слишком резким сейчас. Все казалось слишком резким, даже мягкий свет, льющийся из огромного окна.
Запах горячей еды я почувствовала прежде, чем открылись двери, и вошел дракон, за которым слуги вкатили изящную тележку. На круглый столик, застеленный двумя скатертями, легли многочисленные блюда, бокалы, приборы. Я с недоумением следила, как мужчина в белых перчатках и черном сюртуке сервирует стол. Затем он поклонился дракону, справился о пожеланиях и оставил нас.
– Вы можете подняться?
– Не знаю.
Попробовала сесть. Голова больше не кружилась, хотя сердце все еще лихорадочно стучало в груди. Предложенную драконом ладонь приняла и поднялась. Это мимолетное мягкое касание, которое ард Нойрман прекратил почти сразу, отозвалось ласковым теплом. Оно хранилось на кончиках пальцев и когда мне помогли расположиться на мягком стуле с подлокотниками, и когда дракон сел напротив.
– Вы улыбаетесь, – вновь заметил он с укоризной.
– Просто мне хорошо.
Мужчина хмыкнул, щелкнула пробка, в мой бокал полилась рубиновая жидкость, тут же наполнившая комнату терпким ароматом со сладкими нотками. Но сейчас мое внимание привлекал кусок жареного мяса с пюре и овощами. Желудок тревожно сжался, в надежде, что это все ему, а я как-то нерешительно посмотрела на белоснежную тарелку с золотой каемкой, затем на дракона.
– Что с вашей рукой? – скучающим голосом поинтересовался владыка, расстилая на коленях салфетку. Перевела взгляд на свои бинты и погладила их.
– Ирд Д’Остраф, – начала и осеклась. Вопрос из вежливости не требует подробного ответа. – Это было недоразумение.