Драконам слова не давали! - стр. 14
Хорошо подкачанная фигура. Приятные изгибы и формы, которые она умеет преподносить. Ей за тридцать, и она счастливо сходила замуж дважды. За таких же надутых индюков, как и тот несчастный, на которого нацелилась её подруга Морозова.
Марго идеально чувствует градус накала и мягко затыкается, когда моя вежливая маска готова перейти в нетерпеливые движения. Она оставляет в покое бокал и кости Светки Морозовой и идеально вписывается между моих колен. Забрасывает руки мне за шею. Наклоняется, чтобы подставить губы для поцелуя, а грудь – под выгодный ракурс.
Она хорошо пахнет. Сладкими конфетами с кислинкой экзотических фруктов. Её аромат укутывает меня покрывалом, и я ценю остроту крохотных, почти незаметных нюансов.
Я трогаю её грудь, вожу пальцами по материи, чувствуя, как напрягаются соски, как приятная тяжесть заполняет ладони. Совсем некстати в мои ощущения врывается запах зноя и другого разгорячённого тела. Грудки-мячики, к которым я так и не прикоснулся. Наверное, именно это стало катализатором – я сорвался.
Больше не церемонюсь и не оттягиваю. Подавляю сумасшедшим напором. Платье я сдираю с Марго, ещё не доходя до спальни. Сам раздеваюсь в считанные секунды.
Марго обычно любит долгие томительные прелюдии, но сегодня я не готов ей этого дать, и с удивлением на краю сознания отмечаю, что и она, кажется, совсем не против моей слетевшей с катушек резьбы.
Она извивается подо мной и стонет. Влажная, готовая, распалённая до предела всего лишь от поцелуев да жадных рук, что блуждали по её телу, пока мы в ускоренном темпе добирались до кровати.
Я погружаюсь в неё неистово, глубоко, яростно. Ещё не грубость, но уже не нежность. Я сжимаю её бёдра пальцами – крепко и с наслаждением. Наверное, до синяков, но абсолютно плевать сейчас на тактичность: я хочу именно так.
– О-о-о, а-а-а… – стонет Марго, приподнимая бёдра, вторя моим резким движениям, подхватывая сумасшедший темп.
Она кончает бурно – я чувствую её оргазмические спазмы, вижу перекошенный вожделением рот, запрокинутую голову, скользнувшую из-под ресниц слезу.
На несколько мгновений меняю ритм – покачиваю её мягко и медленно на волнах затихающего оргазма, чутко улавливая постепенно сходящую на «нет» дрожь её тела. Она мечтает расслабиться. Улыбается, облизывает пересохшие вспухшие губы, в глазах светится истома удовлетворённой женщины.
Но она ошиблась: я не готов дать ей передышку. Выхожу из неё и переворачиваю, как залежавшуюся вещь. Ставлю на колени. Она удивлена, но не сопротивляется. Я стираю ладонью лишнюю влагу – хочу, чтобы она была не такой мокрой – и вхожу в неё сзади. Это длится долго – резкие толчки, наступательный ритм. Я как будто в шахте вкалываю: тяжело, болезненно-остро и бесконечно.
Марго уже кричит – её снова накрывает. Она сжимается так конвульсивно сладко, но мне этого мало. Недостаточно. Колени у неё разъезжаются. Я поглаживаю её твёрдые соски, ловя телом каждый всхлип и содрогание.
Даю ей немного прийти в себя.
– Ты смерти моей хочешь? – бормочет она. Взгляд плывёт, косметика размазалась, щёки горят. Но сейчас Марго больше настоящая, чем когда выступает в роли хорошенькой куклы без изъянов. – Иди ко мне, мой мальчик, – тянется она губами к моему каменному члену, что неудовлетворённо дёргает головкой. В нём ни на миллиметр не убавилось агрессии. Он всё ещё боеспособен и готов сражаться.