Дракон: Я – Дракон. Крылья за спиной. Жестокая сказка. Три войны (сборник) - стр. 113

– Давай. – Дракон улегся на землю и усадил Ягу на сгиб локтя правой лапы. – О чем ты думаешь?

– Я переживаю за Керра, сможет ли он ужиться с людьми? Мальчик продолжает цепляться за свою человечность, но он давно стал драконом и по многим вопросам смотрит на мир с позиции Владыки неба. Будет обидно, если он станет свысока относиться к другим. От него, возможно, зависит будущее Иланты. Может, ему поискать симпатичную драконочку?

– А ты не перегибаешь палку? Керр и будущее целого мира?

– Нет. Я все чаще предполагаю, что Керр истинный.

– Истинный?

– Да, только этим я могу объяснить все его странности. Он смог воплотиться в четырнадцать лет, обзавелся чешуей за три часа, без долгих тренировок научился менять ипостаси, не тратя ни капли маны. Можно долго загибать пальцы, перечисляя отличия от других воплощенных.

– И предполагая подобное, ты отправила его в Ортен? Надо немедленно вернуть его!

– Я верю Енире. Будет большая война, наш сын должен овладеть магией, другой возможности у него не будет.

Постепенно солнце перевалило за полдень. Давно осела последняя пыль от когтей верховых хассов.

– Поехали. – Яга обняла горячую шею дракона. Карегар сложил передние лапы лодочкой, осторожно отвез Ягирру домой и полетел охотиться, от волнения он всегда хотел есть.

Оставшись одна, Чарда ушла собирать лепестки зорянки, Ягирра достала из лифа затертое до дыр письмо. Взгляд эльфийки остановился на последних строчках послания ларги:

«…расскажи им всю правду, иначе, услышанная из чужих уст, она убьет их обоих».

– Я не могу, Енира! – прошептали непослушные губы, по щеке старой травницы скатилась непрошеная слеза. Если бы рядом оказался умеющий смотреть истинным зрением человек, то он бы до глубины души удивился громадной, светящейся всеми цветами радуги ауре вокруг женщины. Ауре, не свойственной людям и эльфам.

Ортен. У западных ворот…

Толпа у ворот заволновалась, колокол на башне пробил восемь утра, и из-за стен послышался шум подъемных механизмов решетки.

«Пора», – подумал Андрей и вслед за крестьянами двинулся к перекидному мосту. Но не тут-то было. Раздвигая толпу словно атомные ледоколы паковый лед, первыми в город двинулись верховые дворяне различных мастей. Благородные и высокородные. Вот, в окружении десятка телохранителей, одетая в светло-серый костюм для верховой езды, на высоком гнедом жеребце, проскакала высокородная тейна (обращение к незамужней девушке дворянского сословия). Сидя в седле, девушка одной рукой держалась за узду, второй постоянно подносила к носу надушенный платочек, презрительно оглядывая сервов и кривя в гримасе отвращения пухлые губки. Ее взгляд остановился на Андрее, как колокольня выделяющемся среди невысоких крестьян, носик сморщился и губки скривились в очередной раз, презрение к простолюдину, посмевшему вымахать выше дворянина, кипящей волной обдало его с ног до головы и ощущения взгляда пропали. «Коз-за!» – подумал Андрей. – Магичка хренова, тяжело мне придется в школе, если там таких будет хоть парочка. Не выдержу. Кого-нить загрызу точно».

Дворянские отпрыски на лошадях, верховых хассах, в экипажах первыми запускались в город. Андрей равнодушно осматривал это пестрое, словно попугаи, общество. Камзолы, платья и плащи разных типов и фасонов, перья на шляпах, вышивка и кружева, призванные показать положение дворян в обществе. Надменные и презрительные выражения на лицах, личиках и мордах детишек и родителей «золотой» молодежи, сопровождающих своих отпрысков на вступительные испытания в школу магии. И какое разочарование испытывали эти хозяева жизни, когда, порой, в школу принимали замызганного серва, а не расфуфыренное чм… м-м чадо. Правда, надо сказать, что среди знати процент магически одаренных был намного выше, чем среди остальных сословий, сказывалась столетиями проводимая работа по евгеническому отбору и династическим бракам, но среди остальных чаще рождались настоящие самородки.