Дракон в хозяйстве пригодится! - стр. 18
Он лишь нахмурился и…
Отправился в сарай.
Я пошла следом, шепотом отослав Ленточку в конюшню, а в голове проносились обрывки его мыслей:
«Глухая девчонка, что с нее возьмешь...» «И без нее нож найду!» «Поле засеяно пшеницей. В крайнем случае обойдусь серпом. Уж серп-то у них точно есть!»
Я прижала ладони к бешено пульсирующим вискам.
О, Трехликий!
Зачем ты уронил его на мою голову!
Он же не уйдет, пока не перевернет нам весь сарай в поисках ножа… или серпа. Мне же потом два часа придётся там убираться после его вмешательства!
Совсем отчаявшись, я метнулась к дому и, пока матушка возмущенно звякала посудой за печкой, на цыпочках прокралась к шкафу, где хранились вещи отца. Достала его охотничий нож, сапоги, старые, но все еще крепкие, и все так же, на цыпочках помчалась к незнакомцу.
Прибежала в сарай как раз вовремя. Тот уже, напрягая мускулистую спину, передвигал по земляному полу деревянные ящики со старыми, ржавыми инструментами. Еще чуть-чуть и начал бы там ковыряться! А я терпеть не могу бардак, как и матушка!
— Вот! — запыхавшись, крикнула я. — Держите!
Он повернулся, принял нож. Вытащил его из кожаных ножен и со знанием дела повертел в руках. Затем указательным пальцем провел по острию.
«Притупился. Поточить — и порядок», — подумал он.
Убрал нож в ножны. Затем подхватил отцовские сапоги. Отец был высоким и размер ноги имел не маленький. Но налезет ли обувь на незнакомца?
Тот приложил сапог к подошве правой ноги, уже почерневшей от хождения по земле. Сапог заметно проигрывал в размере.
— Босиком, — вернул мне обувь, — будет удобнее.
Затем задвинул ящики на прежнее место и, не говоря ни слова, отправился на выход. Я смотрела, как его широкая фигура исчезает в полумраке поляны, но выдохнуть не получалось. Наоборот сердце стучало все сильнее. Меня грызла тревога.
Как он там справится один, в незнакомом лесу? Среди диких зверей и, быть может, виедов?
Он же был ранен в голову. Наверняка не смог адекватно оценить свои силы. А я, эгоистка, думала лишь о том, чтобы угодить матушке и поскорее выпроводить его из дома. Даже не попыталась остановить!
Теперь, когда воин ушел, нахлынули муки совести. Хоть беги за ним и возвращай!
— Таира, иди домой! — прервала мои размышления матушка. — Немедленно.
— Сейчас, только Ленточку распрягу! — бросила я и помчалась сначала в огород, а потом — в конюшню.
Лошадь послушно стояла перед своим стойлом. При виде меня проворчала:
— Наконец-то! Твой мужчина ушел, и ты вспомнила обо мне.
— Он не мой, но в целом, ты права. Прости, моя хорошая, что не позаботилась о тебе раньше! — я прижалась щекой к теплой морде, но она вырвалась и щекотно ткнулась влажными, мягкими губами мне в ухо.
— Мир? — протянула ей морковку, только что выдранную из грядки и помытую.
— Мир, — Ленточка хапнула морковку и, аппетитно ею хрустнув, добавила: — Не забудь постелить ему в гостевой комнате! И матушку предупреди, что ночью твой мужчина вернется к тебе.
— Ну ты и вредина! — взгрустнула я.
Нашла матушку в гостиной, склонившейся над столом из полированного дерева. Когда я увидела, что она разглядывала, на меня накатило плохое предчувствие.
На столе лежал тяжелый, ржавый замок и старая, толстая книга. Темно-серая кожаная обложка кое-где порвалась, уголки были засалены. Странички стали темно-желтыми от времени.