Дракон и Феникс - стр. 5
– Да нет! Этот старый хрыч, дальше своего длинного носа не видит. Наверное, даже палочками мимо рта промахивается! – к Би-Би снова вернулась её заразительная лёгкость.
Подруги вдоволь посмеялись над удачной шуткой; но Тинг-Тинг видела, что тревога в глазах Минг-Минг до конца не развеялась.
– И всё же, девочки, давайте будем осторожны и осмотрительны. – заключила Минг-Минг. – Если бы Те лаоши был так прост, он бы не дослужился до ранга дайши. Великие мастера на то и великие, что способны видеть незримое.
– А вы слышали, что в этом году Турнир Пяти Стихий состоится на день раньше осеннего солнцестояния? – Би-Би решила сменить тему, чтобы отвлечь подруг от тяжёлых раздумий.
– Почему? – сразу включилась в беседу любопытная от природы Тинг-Тинг.
– Что-то говорят заумное про гармонию сфер и несовершенство людских календарей.
– Всё верно, – подтвердила Минг-Минг, – раз в столетие нужно выкинуть один день из года, чтобы таблицы звёздного неба пришли в гармонию с небесными сферами.
– Что ж, поживём – увидим, – разумно заключила Тинг-Тинг, – Такие крупные события случаются нечасто, и к ним долго готовятся. Наверняка будет особое объявление.
– Ещё бы не готовиться! – подхватила Би-Би, – Это же такой шанс показать себя перед могущественными покровителями!
– … или провалиться, и потерять всякую надежду на достойное будущее, и навсегда остаться прислугой у высокородных господ… – продолжила Минг-Минг с присущим ей скепсисом.
– Я думаю, вы обе и правы, и неправы одновременно, – решила рассудить подруг Тинг-Тинг, – Би-Би права в том, что это хороший шанс. И Минг-Минг права, что цена проигрыша очень велика. Но везение или невезение тут ни при чём. Турнир – это соревнование в мастерстве владения магией. Кто лучше будет готов, тот и победит.
– Значит, нам надо тренироваться больше, чтобы быть лучшими! – Би-Би уже мысленно наметила путь к победе в Турнире.
– О, Небо, как же вы наивны, девочки! – и Минг-Минг скептически закатила глаза так, как не умел никто другой.
Рассвет над Нефритовой Академией всегда приходил тихо, на цыпочках. Сначала густой, молочный туман, поднимавшийся от реки, окутывал весь остров, стирая границы между водой и небом. В этой белой тишине были слышны лишь три звука: далёкий, мерный удар храмового колокола, созывавшего на утреннюю медитацию, тихий шелест мётел дворников, убиравших опавшие за ночь листья, и мелодичный звон бронзовых колокольчиков, подвешенных к изогнутым карнизам крыш.
Тинг-Тинг шла по мощёной дорожке, которая вилась между прудами с лотосами. Воздух был чистым, прохладным и пах мокрым камнем и старыми книгами – этот запах доносился из распахнутых окон Павильона Десяти Тысяч Свитков, где мудрость веков дремала на лакированных полках.
Академия Ханьлинь всегда была отдельным, особым, волшебным миром, отделённым от суетливой, шумной, грязной столицы – и от всего реального мира – широкой рекой и добротным мостом из белого камня. Там, за мостом был мир стали, интриг и суеты. А здесь, на острове, царил мир шёлка, знаний и незыблемого порядка.
Студенты в одинаковых серых одеждах бесшумно двигались по своим делам: кто-то спешил в учебные корпуса с высокими расписными потолками, кто-то направлялся на тренировочные полигоны, где воздух уже начинал потрескивать от магии. Никто не кричал, никто не бежал. Каждый шаг, каждый жест был частью древнего, отточенного ритуала. Жизнь здесь текла, как тушь под кистью каллиграфа, – плавно, размеренно и по строго заданным линиям.