Дракон и его рыжее сокровище - стр. 5
– По рукам! – Алекс согнул указательный палец, и гном с размаху хлопнул по нему ладонью.
– Ничего не поняла, – сказала Леона.
– Всё отлично! – ответил Алекс. – Будет нам и ужин, и ночлег. Мелкий, не тяни, я есть хочу.
– Не торопи меня! – захныкал Рослик.
На лице его отразилась мировая скорбь. Он вытер рукавом слезы, сунул руку в правый карман и долго пытался в нем что-то нащупать. Наконец вытащил руку, встал на колени и положил что-то крошечное Алексу на ладонь. А потом наклонился и подул на загадочную блестящую крупинку. Леона не поверила собственным глазам: в центре ладони теперь лежала монета. Золотая монета!
– Мелкий, ты молодец! – похвалил его Алекс. – Вот увидишь, тебе воздастся.
– Но… как это… – пробормотала Леона, совершенно потрясенная.
Правда, дракон уже не слушал ее – он стучал в створку ворот.
– А, путники, – хмыкнул знакомый старик. – Значит, нашли золотой? Ну, надо просто хорошо поискать. Может, у вас еще есть?
– Нет! Больше нет! – страшным голосом прокричал Рослик.
– Ладно, на нет и суда нет. Заходите. Пущу вас спать на сеновал.
– И еды нам, дед, – сказал Алекс. – Много еды.
***
Сеновал, как это чаще всего и бывает, размещался над коровником, на чердаке. Леона забралась туда по приставной лестнице, а следом забрался Алекс. Старик дал им с собой одно на двоих одеяло и блюдо с нарезанным крупными ломтями хлебом, а еще кувшин с молоком и кружку, тоже одну на двоих.
Леона с Алексом уселись друг напротив друга – на свободном от сена пятачке, прямо на полу из плохо пригнанных старых досок, в щели между которыми можно было разглядеть, как внизу коровы устраиваются на ночь в своих стойлах и трясут головами.
Запах сена опьянял и убаюкивал. Рослик бегал вокруг тарелки и требовал немедленно его накормить. Алекс оторвал настырному гному немного мякиша, а потом предложил Леоне поделить поровну весь хлеб.
– Мне столько не надо, – фыркнула Леона.
Она налила себе молока в кружку, а потом Рослику – в крышечку от фляги, взяла один средний ломоть и принялась за еду. Алекс почти мгновенно проглотил остальное, прямо из кувшина допил молоко и, блаженно застонав, прислонился спиной к дощатой перегородке.
– Хвала предкам… – выдохнул он. – Думал, умру с голоду. А тебе точно хватит?
– Угу, – дожевывая кусок, ответила Леона.
– Ладно, тогда я спать, – пробормотал Алекс и встал на ноги. – Одеяло у нас одно, зато большое. Ляжем далеко друг от друга… Не волнуйся, я не стану к тебе…
Он не договорил. Сделал пару шагов и, словно подкошенный, рухнул на ближайшую большую кучу сена.
– Кстати… ты ведь пошутила… насчет Габриэля… да? – донеслось оттуда.
Леона подавилась хлебной крошкой и закашлялась.
Через какую-то минуту она закончила с едой и тоже встала на ноги. Алекс уже спал – на животе, широко раскинув руки и даже забыв укрыться одеялом. Камзол успел окончательно сползти с его бедер; взгляд сразу наткнулся на крепкие мужские ягодицы, и Леона почувствовала, что краснеет, хотя видеть подобную картину ей было уже не впервой.
И как он умудряется быть таким противным и таким… прекрасным одновременно?
– Я тоже хочу спать под одеялом! – сердитым голосом заявил Рослик. – Это я вообще-то за него заплатил!
– Ну и спи, кто не дает, – пробормотала Леона, забираясь на кучу сена и устраиваясь как можно дальше от Алекса.