Драгоценности - стр. 12

– Я не говорил этого.

– А тебе и не надо было говорить. Тебе ведь не больно, да?

– Мне жалко тебя. – Он не врал. Сара выглядела ужасно.

– Ты никогда не хотел этого ребенка.

– Нет.

Фредди был честен с ней, он чувствовал, что как минимум это обязан для нее сделать.

– Что ж, я тоже. Из-за тебя, наверное. Поэтому я и потеряла ребенка.

Фредди не знал, что сказать, а спустя мгновение в палату вошли мистер Томпсон и Джейн, пока миссис Томпсон договаривалась с медсестрами. Сара должна еще пару дней провести в больнице, а потом родители заберут ее домой. Когда она окрепнет, то вернется в их с Фредди квартиру.

– Разумеется, ты можешь пожить у нас. – Виктория Томпсон приветливо улыбнулась, но категорически запретила Саре возвращаться домой с мужем. Ей хотелось присмотреть за дочерью, а Фредди явно испытал облегчение, что ему самому не придется этого делать.

На следующий день Фредди отправил ей в больницу розы, еще раз навестил в палате, а потом ежедневно навещал в течение недели, пока жена жила с родителями.

Он никогда не упоминал о ребенке, но изо всех сил старался поддерживать беседу. Удивительно, как неловко он себя чувствовал наедине с женой. Как будто за одну ночь они стали чужими людьми. По правде говоря, они всегда были чужими, просто сейчас это труднее стало скрыть. Он не испытывал горя, а виделся с ней исключительно из чувства долга и понимал, что отец Сары убьет его, если не приложить должных усилий.

Ежедневно в полдень он прибывал в особняк Томпсонов, проводил час с женой, а потом шел обедать с близкими друзьями. Ему хватало ума не навещать Сару по вечерам. К этому моменту он выглядел не ахти и не показывался на глаза Саре или ее родителям. Фредди огорчало то, что Сара так сильно переживала из-за выкидыша, да и выглядела она по-прежнему ужасно. Однако ему невыносимо было от мысли, что она ждет от него проявления эмоций, а то и того хуже – надеется снова забеременеть. Из-за этого он пил сильнее и пускался во все тяжкие. К тому моменту, как Сара была готова вернуться с ним домой, Фредди уже катился по наклонной, и его никто не мог спасти. Он запил так сильно, что даже некоторые пьющие друзья забеспокоились.

Тем не менее он из чувства долга явился к Томпсонам, чтобы забрать Сару домой, и горничная ждала их возвращения дома. Все было убрано и приведено в порядок, но Сара почувствовала себя не в своей тарелке, словно это был чей-то чужой дом, где она в гостях.

Фредди тоже был здесь чужим. С тех пор как Сара потеряла ребенка, он забегал только переодеться. Каждый вечер он куролесил на всю катушку, пользуясь отсутствием жены. Было странно, что она снова дома, и Фредди чувствовал себя связанным по рукам и ногам.

Он провел с ней весь день, а потом сказал, что должен поужинать со старым другом, поговорить с ним о работе, и это очень важно. Фредди знал, что она не станет возражать. Она действительно не стала, но расстроилась, что муж в первый же вечер сбегает от нее. Но она была возмущена, увидев, в каком состоянии муж вернулся домой в два часа ночи. Привратнику пришлось помочь ему. Сара перепугалась, когда в дверь позвонили. Фредди висел на привратнике, с трудом узнал жену, когда пытался сфокусировать взгляд на ее лице, пока привратник завел его в спальню и усадил в кресло. Фредди протянул ему стодолларовую купюру и осыпал благодарностями, называя добрым другом. Сара в ужасе наблюдала, как Фредди нетвердой походкой дошел до кровати и рухнул без чувств. Она довольно долго простояла, глядя на мужа со слезами на глазах, а потом вышла из спальни и легла в комнате для гостей. Сердце болело за ребенка, которого она потеряла, и мужа, которого у нее фактически никогда не было и не будет. Наконец-то она поняла, что брак с Фредди – фикция, пустая оболочка, источник постоянных огорчений и разочарования. Когда Сара улеглась в одинокой постели в гостевой комнате, перед ней замаячила мрачная перспектива этих отношений, но прятаться от правды и дальше не представлялось возможным. Он всегда будет пьяницей и прожигателем жизни. Хуже всего то, что Сара не могла даже представить себе развод. Ей невыносима была мысль о позоре, который она навлечет на себя и родителей.