Драгоценность - стр. 8
Он наконец ушёл, а я просидела на работе лишние полчаса на случай, если он всё-таки решил меня подкараулить, и вернулась к Лидии Матвеевне уже в полной темноте. Она была явно чем-то взволнована, но оказалось - не моим опазданием:
- Яночка, милая! У меня в семье горе. Умер мой двоюродный брат, Гоша... нам нужно непременно ехать на похороны!
Я тоже мгновенно встревожилась:
- Куда?
- В Белгородскую область, Старый Оскол.
- Так далеко...
- Да разве это далеко? От Москвы одна ночь на поезде...
Я тяжко вздохнула. Во-первых, придётся мотаться по Москве с вокзала на вокзал - возраст Лидии Матвеевны не слишком располагал к таким путешествиям. Во-вторых, наши финансы в настоящее время не так велики, чтобы проехать этот путь с комфортом. А в-третьих, я вообще не могу ехать на поезде: недавно мне исполнилось двадцать, и мой паспорт всё ещё находился в миграционной службе.
- Когда похороны, ба?
- В это воскресенье.
- Но ведь у меня нет документов... помните, я вам говорила?
- Значит, поедем на автобусе, - похоже, эту женщину ничем нельзя было смутить. Завидное самообладание!..
Я же предалась волнению в полный рост. Но Лидия Матвеевна была непреклонна:
- Если ты откажешься поехать со мной, я сделаю это одна!
- Ба, ради всего святого, когда вы в последний раз виделись с кузеном?
За те несколько лет, что мы жили вместе, я, конечно, слышала упоминания про различных родственников, но Лидия Матвеевна ни разу даже не заикалась о поездке в Старый Оскол, и к ней точно не приезжал никакой двоюродный брат Гоша.
- Это не имеет значения, моя дорогая. Там, в его поместье... хранится одна важная вещь. Честно признаться, я почти забыла о ней за эти годы, но смерть дорогого брата... напомнила мне.
- Что за вещь? - нахмурилась я, с трудом представляя, насколько ценен должен быть предмет, чтобы пожилая леди в её возрасте проехала через полстраны на автобусе.
Лидия Матвеевна оглянулась, будто мы не находили наедине в её запертой квартире, и, понизив голос до шёпота, таинственно произнесла:
- Фамильные сокровища!
*Мастихин - специальный инструмент, использующийся в масляной живописи для смешивания или удаления незасохших остатков красок, очистки палитры или нанесения густой краски на холст.
Альбина, жена второго племянника покойного
Я отвлеклась от невероятно познавательной переписки со свекровью и принялась будить мужа:
- Саань!
- Мм? - бурчит хрипло, но я знаю, что на самом деле спит. Такого ленивца, как мой муж, ещё поискать!
- Да проснись ты!
- Чего такое? - недовольно хмурится, а глаза по-прежнему закрыты.
- Ты слыхал, дядя твой помер? Григорий... или как его там?
- Георгий. Ну и что?
- Как что? Разве тебя не трогает смерть близкого человека?
- Он не был мне близким, я его видел-то пару раз в жизни. Дядя Гоша жил в лесу, как монах-отшельник, а моя матушка терепть не может сельскую глушь.
- Ну тогда, может, наконец, оторвёшь свою глупую башку от подушки и включишь мозги? Обычно умирающий оставляет после себя наследство...
Саша фыркнул, наконец приоткрыв один глаз:
- Да какое там наследство? Из его хором, наверное, и дров не получится - сырое всё насквозь, мхом поросло. И земля в таких... дубенях, что только на внедорожнике проедешь. Всё это гроша ломаного не стоит, а если на всех наследников разделить, то и ногтя отрезанного. К тому же, единственный, с кем дядя общался в последние лет пять, был Андрюха, магнат наш семейный. Скорее всего, ему всё и отписал старый мразматик...