Драгоценность - стр. 34
- Я вам не мешал помощь моей невесте оказывать - теперь вы мне не мешайте. Напишите адрес.
Поворчав ещё немного себе под нос, он сделал, как я просил.
Всей дружной толпой мы высыпали на улицу.
Мда... Сказать, что было прохладно - ничего не сказать. В своём пиджачке я стоял словно голый, свежесть воздуха просто зашкаливала. Я посмотрел на ёжившуюся в своём тонком плащике девушку и обратился к хозяйке:
- Не найдётся ли у вас лишней тёплой кофты для моей невесты?
- Ой! - заполошно всплеснула она руками. - Конечно! Сейчас... - и убежала в дом.
- Вам-то тоже, поди, зябко! - предположил Степан Кузьмич. - Федька! А ну-к притащи куртейку какую свою!
Громила недовольно покривился, но отца ослушаться не посмел. Ушёл в дом.
Вернулась хозяйка. Принесла большой широкий кардиган крупной вязки такого размера, что когда Яна надела его под плащ, то стала толще раза в два.
Потом притопал её сын мутант. Притащил целых две куртки. Одна примерно моего размера и прилично выглядящая: чистая, не рваная, но с детским рисунком. Другая - на великана, к тому же потёртая и засаленная.
- Ты чего принёс-то? - сердито отчитал его отец. - Что за рвань?
- Бать, да нет у меня здесь курток нормальных, дома они все!
- Щас я сама посмотрю! - махнула на них рукой Антонина Петровна. Опять убежала.
Яна посмотрела ей вслед с выражением бесконечной муки и такого же бесконечного терпения на лице. Фёдор разглядывал девушку исподтишка, но не сводя с неё жадных глаз. Это начинало бесить.
Наконец хозяйка вернулась с коротким драповым пальто в руках.
- Мам, ты чё, с печки свалилась? - возмутился молодой гамадрил. - Это ж лучшее батино пальто!
- Не смей так с матерью разговаривать! - грозно одёрнул его отец.
- И ничего, всё равно не носит! - запричитала Антонина Петровна.
Бросив беглый взгляд на Яну, я понял, что она на грани истерики, и положил конец полемике, пообещав:
- Я пришлю его обратно, а если вдруг испорчу в дороге, то новое, такого же размера. Поехали, время не ждёт.
Фёдор ещё что-то поворчал про пустые обещания, но железного коня своего завёл и сделал широкий приглашающий жест, в основном для Яны:
- Садись ко мне за спину! - предложил наглец. - А этого в коляску засунем...
Я просто охренел от такой борзоты, простите за мой французский. Грудь и голова налились горячим свинцом. Только присутствие двух людей, ничем мне не обязанных, но проявивших при этом фантастическое гостеприимство, удерживало меня от разборок и сквернословия.
- У Яны повреждена нога, - ледяным тоном ответил я этому павиану, прежде чем девушка успела открыть рот. - В коляске ей будет намного удобнее.
- Я не знал, - буркнул бугай разочарованно.
Мне, конечно, тоже отнюдь не улыбалось обниматься с ним 50 километров подряд, но представить на этом месте Яну и вовсе было невыносимо.
Наконец мы погрузились. Антонина Петровна тщательно укутала девушке ноги большим верблюжьим одеялом, и ржавая "зверь машина" благополучно тронулась в путь. Драндулет ехал очень медленно: возможно, тому виной были нескончаемые то кочки, то ямки на дороге, а возможно, это корыто в принципе не способно набрать больше сорока километров в час. Но при этом издаёт такой оглушительный треск, что езду на нём впору приравнять к работе на вредном производстве.