Доживем до понедельника. Ключ без права передачи - стр. 66
– Я помню, – сказала Марина, – это про Эмму Палну… Вы думаете, я не имела права?..
– Да-да, про нее, про меня, про мое солдафонство… Конечно, не имели. Это я даже обсуждать не хочу.
– Но когда ребята спрашивают в упор…
– Марина, – обойдясь почему-то без отчества, прервал он. – Вам повезло: вы соединили призвание и кусок хлеба. Случай ведь не ахти какой частый. А у Эммы Павловны не вышло так… Жалко, симпатичная женщина. Ребятам, может, не под силу еще понять ее беду, а вы-то должны… Заблудился человек, не туда попал. Это как если бы вас сделать дипломатом – представляете, какая угроза миру?
Ее грубы дрогнули, попытавшись улыбнуться.
– Вы так и не помирились с дочкой?
Он покачал головой непреклонно:
– Бабка – та уже простила. Я – нет.
– И вы всерьез от меня ждете совета?
– Жду! А как же? Вот если б моя Надька училась у вас, ходила бы к вам домой, как эти из десятого «Б»… Те же песни слушала бы и сама пела… Даете гарантию, что тогда не воспиталось бы такое свинство? Французские стихи, музыка, «Гамлет», Пушкин с Ахматовой, сказки Шварца – это гарантия? – сверлил он ее.
– Я всегда была уверена, что – да, – тихо сказала Марина.
– А сейчас?
– И сейчас… на девяносто процентов.
Недостающие десять процентов злили ее, беспокоили.
– Я часто думаю, – вздохнула она, – может, это просто чванство, просто дурацкое домогательство, как у алкашей, вроде «Ты меня уважаешь?!» – хотеть, чтобы смотрели на нас, запрокинув головы, снизу вверх? В старших классах… Кто мы? Не академики же Королевы, не Ландау, не Товстоноговы, не Шостаковичи! Уважение – его разве выклянчишь? Или выдавишь страхом? Черта с два! Снизу вверх – не выходит: очень выросли ребята, акселерация! Ведь не потому же я выше их, что они сидят, а я стою на уроке!
– Ну?
– Вот вам и «ну»! – совсем как девчонка, огрызнулась она «без чинов». – Когда вдумываешься, какая у нас работа, – ведь жутко бывает, иногда прямо взмолишься: чтоб послал кто-нибудь ума, храбрости, таланта… Вот этих ваших «гарантий» как раз!
– Вам уже послали, я узнавал, – самым серьезным и доверительным тоном пошутил Назаров и нажал в магнитофоне клавишу «стоп».
Во дворе все так же мерзли Юля и Майданов. Но теперь к ним присоседились Смородин, Адамян и Колчин.
В «примкнувшем к ним» Колчине вдруг проснулось человеколюбие, он заявил:
– Несправедливо. Я уже два раза обедал, а вы – ни одного…
Алеша засмеялся, потом сказал Юле:
– Действительно, Юль, двигай домой. Ты уже синяя, и это упрямство ничего не решает…
– Если надо, я могу за всех вас постоять, – развивал свою мысль Колчин. – Я только не пойму, чего мы такие пассивные. Надо заступиться? Так давайте зайдем и скажем, что надо. А так стоять…
– Мы ж не знаем, какой там разговор, – сказал Майданов. – И вообще, Колчин, ты откуда взялся?
– Я? От соседки. Я у нее второй раз обедал…
Тут из парадного вышел директор. Направился к «москвичу». Отпирая дверцу, заметил их, вгляделся…
– Это вы? – Он подошел поближе. – На страже чего стоите?
Они молчали.
– Баюшкина, ты вот что… Магнитофон свой возьми и скажи маме – спасибо, не пригодился… Передашь?
– Да.
– Следовательно, похищать его у меня было не только опасно, но и бессмысленно!
Пауза.
– Что-то я еще хотел сказать? Да! Хочу прочесть ваши последние сочинения на вольные темы. Дадите?