Дожить до весны - стр. 9

Ничего, когда немцев погонят обратно, а это будет очень скоро, буквально на днях, то все поймут, что зря пытались отсидеться в кустах.

Когда же погонят? Который день ведь немцы прут вперед, топчут советскую землю, убивают советских людей. Нет им прощения.

Скорей бы уж погнали…

Вышло постановление о сдаче всех радиоприемников. Сдать надо в пятидневный срок. Зачем?

Станислав Павлович объяснил, что при помощи радиоприемников могут поддерживать связь шпионы, заброшенные в Ленинград.

Женя удивилась:

– Пусть бы шпионы и сдавали. Мы-то не шпионы.

Юрка посмеялся:

– Надо пройти по квартирам и спросить: вы не шпион? Ах, шпион… тогда сдайте, пожалуйста, радиоприемник.

Женька и сама поняла, что сказала глупость, просто было очень жалко, что отдадут приемник и нельзя слушать, как читает книги Мария Петрова. У этой артистки такой голос… заслушаешься.

Но приемник пришлось сдать, вместо него выдали черную тарелку репродуктора, сказали включить в сеть и не выключать, все новости теперь будут по репродуктору. Женя спросила у управдома:

– И Мария Петрова тоже?

Думала, он не поймет, но он понял, ему тоже нравился голос этой артистки, и как она книги читает, нравилось.

– Не знаю, детка. Надеюсь, что и Мария Григорьевна будет выступать. Если не эвакуируется. Театры все эвакуируются.

– Жаль…

Но ладно, ленинградцы потерпят, просто обидно думать, что любимая артистка сбежит из Ленинграда при первой же опасности, как Якимовы.

Мария Петрова не сбежала, она продолжила работать на Ленинградском радио и читать книги у микрофона, став одним из «голосов блокады», как и Ольга Берггольц.

Эвакуировали маленьких детей, тех, которые в яслях, и самых маленьких детсадовских. Почему-то тревожно на них смотреть, их много таких маленьких и бес толковеньких, а взрослых с ними мало, совсем мало. А их ведь далеко везут, подальше от опасности. Как же в пути – одному кушать захочется, другому какать, третий с четвертым подерутся из-за игрушки. Это в яслях порядок и все организовано, а в пути? Вдруг кто-то потеряется, заблудится, отстанет?

Родителям тоже страшно, но как возразишь, если отец малыша ушел на фронт, мама на казарменном положении, а бабушки нет? Как хорошо, что у Женьки есть бабушка. И Станислав Павлович. Маме и папе за дочь спокойно.

У Титовых тоже был спор про эвакуацию.

Папин завод эвакуировали, ему полагалось ехать вместе с семьей, но бабушка категорически заявила:

– Нет! Я в Питере самые тяжелые годы Гражданской и после нее прожила, все повидала – и голод, и холод, и разруху. Страшней уже не будет. Я не поеду!

Женька представила, что нужно уехать куда-то в чужой город, оставив любимый Ленинград, и тоже возмутилась:

– Я останусь с бабушкой. Красавица и та осталась, а я уеду?

– Какая красавица? – изумилась мама. Когда ей объяснили про бегемотиху, только отмахнулась: – При чем здесь бегемот? Ленинград могут бомбить. Это опасно.

– А мы в убежище спустимся и пересидим. А окна мы с Женей уже заклеили. Вы езжайте, мы вас подождем дома, – заверила бабушка Елену Ивановну.

Закончился спор просто: Лев Николаевич и Елена Ивановна тоже остались, Лев Николаевич вообще оказался полезней на фронте, а Елена Ивановна в своей больнице, впрочем, все они теперь стали госпиталями.

Титовых, Егоровых и всю их коммуналку выручило то, что Ирина Андреевна и Станислав Павлович не забыли уроков голодных лет Гражданской войны.