Дожить до рассвета - стр. 32
– Велес-Велес, сшиби рог с зимы!
Чернава недоуменно наблюдала за происходящим. Лица идущих к храму женщин были суровы в своем фанатизме. Оглянувшись на Правителя, она словно задала ему немой вопрос.
Ур улыбнулся, тихо прошептав в ответ:
– Да, Чернава. Не дай бог сейчас кому-либо с дурными мыслями перейти этим бабам дорогу – затопчут. У нас каждая баба, дите родившая, – ведунья. Все они, понятное дело, люди добрые. Только когда наступает день борьбы со злом – беспощадней врага не найдешь. – Правитель умолк, наблюдая за шествием и пытаясь подобрать правильные слова: – У нас день Велеса отмечают не так, как в ваших племенах. Древний бог многолик в своих проявлениях. У вас он медведь – хозяин леса, дарующий охотникам добычу. А у нас бык – символ плодовитости скота. А для арийских жен нет ничего более важного, чем плодовитость. Вот они и пекутся, чтобы коровы не хворали, телят здоровых рожали.
Чернава удивленно окинула идущих взглядом, через мгновение оценив правдивость слов Ура. От странного шествия, в коем насчитывалось уже более сотни женщин, стало исходить сияние силы. Это не было колдовским талантом, коим обладали ведьмы Стояна. Это была сила массы, сила, слившаяся в едином потоке и устремленная к единой цели – храму Велеса.
– Почувствовала? – Правитель внимательно наблюдал за ее реакцией. – Сегодня для них важный день. Твоя хозяйка Морана теряет силу. Великий Велес очистит землю от ее лютого холода, и весна утвердится в своем праве. А с ней – и первая борозда пахоты.
Будто в подтверждение его слов, женщины подошли к храму Велеса, остановившись у входа в капище. Казалось, они не замечали ни Правителя, ни Великих Уров. Действо, которое они свершали, было для них важнее всего в этом мире. Весталка взмахнула рукой, громко прокричав на всю площадь:
– Ну-ка, бабоньки, тащите соху. Пришла пора Волосу шерстку расчесать!
Весталку быстро впрягли в соху, словно быка.
– Давай, родимая, проложи борозду поглубже, чтоб зерно в земле укрепилось!
Размахивая косами, серпами и всякой разной земледельческой утварью, бабы двинулись за сохой, подбадривая натужно кряхтящую ведунью.
– Во имя хлеба родимого! Во славу Велеса Великого! Сбрось с себя, земля-матушка, студеное покрывало! Пробудись от сна зимнего, обнажи свое тело горячее! Да взрастет в тебе колос колосистый, да украсит твое тело волос золотистый!
Чернава задумчиво наблюдала, как вокруг храма троекратно прокладывают борозду, взывая к земле о плодородии. Наконец-то обряд опахивания был завершен, и из домов к храму стали сходиться мужики, неся в руках дары древнему богу изобилия. Десятки, затем сотни и вскоре тысячи людей столпились у врат храма, спеша поднести Велесу сладкие кушанья. Мед, орехи, молоко – все, что дарило жизнь и здоровье, возлагали к жертвеннику бога. Стены капища безмолвно взирали на просителей пустыми глазницами коровьих черепов, словно отыскивая взглядом злых духов, препятствующих празднованию.
Наконец-то Чернава кивнула, удовлетворенно оборачиваясь к Правителю:
– Кажется, я поняла...
Ур сурово оборвал ее на полуслове:
– Ничего ты не поняла. Мы чтим как светлых, так и темных богов. Нет света без тьмы, добра без зла. Даже для Мораны и Чернобога в нашей жизни есть праздничные дни. Мы так же восхваляем их величие, как величие светлых Перуна и Велеса. Но мы плюем трижды через плечо, отрекаясь от зла, и просим их не творить в наших судьбах горя. Ибо не место этим богам в Яви! – Правитель умолк, взяв ее под руку и направляясь к кораблю. – Спрашиваешь, отчего Уры тебя ненавидят? Я отвечу тебе, Чернава. Оттого ненавидят, что суждено тебе разрушить нашу светлую жизнь. Тебе и сыну твоему, что взрастает в твоем чреве.